Три вещи, на которые можно смотреть бесконечно в конце ноября... Как падает, падает, падает снег, и нет в мире дня, одни только сумерки. Синие, белые и снова синие сумерки. Можно смотреть в конце ноября, хотя бы и сквозь снег, на случайное, раннее окно, в котором уже светится разными огоньками гирлянда. Там уже расправили по всей длине комнаты, а потом повесили, ничего особенного не дожидаясь и не ожидая. Так просто, пусть будут огоньки. Наконец, третья бесконечная вещь конца ноября - смотреть, как закипает в кастрюльке порция пельменей. Минуту назад лежали они на дне, тяжёлые, неповоротливые, костяные от холода, а потом дружно вырвались на поверхность, такие идеальные, как будто и не ручной лепки.
А на самом деле самой настоящей ручной. Ловкие, профессиональные,очень спокойные женщины создали их тысячу за одну только смену. А потом уже другие умелые руки заморозили, уложили по килограмму в уютные холщовые мешочки - чтобы придать пельменям полностью домашний вид. Завязать мешочек простой крестьянской верёвочкой, сделать бантик. Это ведь руки, всё руки. Ни одна машина в мире не сделает такой бантик. Всё. Я доверяю таким пельменям больше, чем себе. Правдивая в них завёрнута говядина, подлинная свинина.
В конце ноября внезапно посетили нас морозы. С непривычки кажется, что очень крупные и крутые.Раннее утро похоже на ледяной космос. Напрашиваются слова: за бортом -29 градусов. И ни единого ученика начальной школы. Их заветная и счастливая отметка -25. В моём начальном школьном детстве эта цифра не считалась морозом и не обсуждалась. На -25 никто не обращал внимания, разве что рекомендовали вторые штаны, дополнительные варежки. И сейчас можно не обращать, ведь Игорян уже не начальные классы, его заветное число -30 с ветром.
А значит, ровно в 7.20 утра, облачившись, как в скафандр, во все свои самые зимние одежды, затянув плотнее капюшон, он взмахнёт рукой, как Юрий Алексеевич Гагарин, и отправится прямо в космос. Словно вдоль по Питерской, а на самом деле по Крылова.
После уроков он будет гулять целый час, придёт очень румяный и попросит пельменей. И я буду следить, буду бесконечно смотреть целых пять минут, как они толкаются на поверхности, идеальные, как сон очень спокойных профессиональных женщин. Простые, как верёвочка с бантиком. Настоящие, как творение рук. А потом очень быстро стемнеет и засветится разноцветное окно. А потом отступят морозы и пойдёт, пойдёт,пойдёт снег.
Комментариев нет:
Отправить комментарий