Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

вторник, 30 марта 2021 г.

"Повесть Петеисе III"


  В 1978 году книга "Повесть Петеисе III" вышла тиражом 30000 экземпляров. По меркам того времени, совсем немного. Но вполне достаточно. Если представить себе, как в мире ещё 29999 чудиков-обладателей садятся уютно и разворачивают заветную "Петеисе" на том месте, где лежит закладка:

   "...и пусть дадут пирог, сосуд пива, мяса, меру ладана главному жрецу-чтецу Убаинеру, ибо видел я образец искусства его".

   Это они с запасом ещё напечатали - 30000. Потому что знали: столько-то экземпляров затеряется, погибнет в переездах, ремонтах, пожарах. Столько-то будет выброшено на помойку наследниками прекрасных, с любовью созданных библиотек. Наконец, экземпляры, осевшие в фондах библиотек общественных, вряд ли потревожит рой нетерпеливых читателей.

   Пусть так. Но половина тиража, треть его должна остаться на руках у чудиков-обладателей. А это значит, что ещё 9999 странноватых людей хотя бы раз в жизни сели и развернули с упоением.

   "Его величество царь Верхнего и Нижнего Египта, Хуфу правогласный, проводил дни, пытаясь разгадать число тайных покоев Тота, чтобы построить такие же в своём окоёме".

   Но сначала - все до единого, и я уверена в этом - задумчиво висят на первой странице. Там, где обозначено: перевод с древнеегипетского М. А. Коростовцева. Силятся представить и не могут: кем же надо быть из людей, чтобы не только разобрать, расшифровать, понять, пробиться сквозь толщу кромешного таинственного мрака, но и переложить, переплавить, объяснить понятно, не заглушая при этом голоса вечного и полностью неизвестного автора. Пятидесяти веков не хватит, а М. А. Коростовцев уложился в одну человеческую жизнь, зато без остатка. И ночами приходили к нему озарения.

   "И тогда старший брат, Анупу, взял сосуд с прохладной водой, где лежало сердце брата его меньшого, и дал ему выпить. И встало сердце на место своё, и сделался Бата таким, как раньше. И они обняли друг друга и заговорили друг с другом. И сказал меньшой брат старшему брату: "Вот я превращусь в большого быка, масть его прекрасна, замыслы же неведомы, и ты сядешь мне на спину до восхода солнца, и мы будем там, где моя жена."

   Пусть потом ни разу не переиздадут, не имеет значения. Ведь в мире уже давно ничего не меняется.

   "И после того как миновали дни, юноша вышел погулять на  своей земле. И собака следовала за ним. И вот обрела собака дар речи, он бросился бежать от неё и приблизился к водоёму. Крокодил схватил его на том самом месте, где имел пребывание водяной дух."

   И в скобках через несколько строк: (Здесь текст обрывается.) Тогда ведь тоже были пожары, переезды. И наследники прекрасных, с любовью собранных библиотек.

суббота, 27 марта 2021 г.

Решительный витамин


   Самое время водрузить на подоконник в банке с водой луковицу покрепче. Рослую и могучую. Они, луковицы, даже в холодильнике как-то узнают про весну. Мы, люди, выглянем утром в окно, а там опять всё замело, опять бело и ровно, опять на город намазана зима толстым слоем. Но луковое сердце не обманешь, и в луковой груди стеснение: весна, весна! Не верь глазам своим, и на этот раз обойдёмся без слёз. Просто налей воды в банку, посади сверху лук, поставь на солнце. А если солнца нет и не предвидится, всё равно поставь. Как все делали, как всегда делали. Ведь это самое быстрое и надёжное колдовство.

   Несколько дней лук будет присматриваться, привыкать, осознавать. Где-то там, под сотней шуб, заиграет, заструится жгучая кровь; не скажешь, что и дед - какой там дед! Бороду он опустит лихую, модную, и свежие зелёные волосы сначала проклюнутся на макушке робко, а потом как выскочат, как выпрыгнут... Главное, не передержать пучок и вовремя состричь его для салата. Это будет первый и гордый наш урожай.

   Хочется, конечно, чтобы луковица была неиссякаема: срезал пучок, а на его месте вырос второй, третий, бесконечный. Но так в природе не заведено. Когда дело сделано, нужно уйти. Даже если это всего лишь луковые перья. Сколько мы съели таких весенних зелёных салатов, и сколько ещё съедим? Но вдруг именно в этом оказался какой-то особый, решительный витамин, который имел значение, перевесил в решительный миг, помог? Это всё тайна лукового сердца, до которого не доберёшься. Одёжки-то все без застёжек у него.

Вот это лук зазеленел,
Весной поставлен в воду!
Какой пучок зелёных стрел
Рванулся на свободу.
Зелёных перьев целый сноп:
Сейчас бы ввысь с разбега.
И голубь за стеклом: топ-топ.
"Пошли летать, коллега!
Как ни крути, нам по пути,
Мы будем жить крылато".
А лук в ответ ему: "Прости,
Я создан для салата."
Так в небеса взлетел один,
Свободно и отважно.
Второй был просто витамин,
И это тоже важно.

среда, 24 марта 2021 г.

Уж сколько раз твердили миру

   У моих ровесников в детстве, кроме двух обычных, кровных дедушек, были ещё два литературных: дедушка Корней и дедушка Крылов. И если первого я легко могу представить в кругу детей (встречи с читателями, костёр в Куоккале - десять шишек за вход), то второй... Обширный, расслабленный, отстранённый от всех... С другой стороны, а кто ещё, если речь идёт о школьном учебнике литературы? Пушкин, в лучшем случае, сойдёт за дядюшку, Лермонтов - и вовсе за старшего брата с мерзким характером, Гоголь сам в родственники не захочет... Мысленно прокручивая в памяти ряд портретов над классной доской, я решительно исключаю из числа своих потенциальных дедушек Некрасова. И Достоевского. И графа Толстого с колючим взглядом из-под кустистых бровей. Остаётся только Крылов, если без литературного дедушки совсем никак нельзя обойтись.

   Пусть себе мирно, уютно дремлет после неумеренного обеда на заседании общества "Беседы о русской словесности", где он почётный член и козырь. Да не потревожит храпом своим пыль времён. Не расслышит, как беснуется, желая немедленно изменить мир к лучшему, молодой яростный "Арзамас". Всё суета, всё пройдёт. А "Ворону и Лисицу" как учили в третьем классе, так и будут учить. Потому и дедушка.

   Он прожил странно долгую для русского писателя, безбедную и, в общем, благополучную жизнь. Не был счастлив в простом, житейском смысле? А этого никто не знает. Здесь наше дело - третий класс, "Ворону и Лисицу" учить. Так учить, что меня и ночью будить не надо, во сне всё скажу от слова до слова. Наша добрая учительница разрешала без морали, но я откуда-то знаю и мораль: "Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна, а только всё не впрок..."

  Целая большая страница длинных строчек. Я не представляла, как Игорян это выучит. Стихов он бежит, и над таким ясным, светлым, мягким "Нивы сжаты, рощи голы" бился как рыба об лёд, и памяти его хватало ровно на пять секунд. При том что в дебрях правил полностью недоступной для моего разума настольной игры "Манчкин" он разобрался молниеносно, запомнил с первого взгляда всех персонажей и подперсонажей, и кто кому кем доводится. А глыба басни казалась неподъёмной.

   Но, к моему удивлению, Игорян довольно легко и быстро воспроизвёл сюжет про упавший сыр, а потом так же непринуждённо выучил заданные "Лисицу и виноград" и "Квартет". В чём дело? Я, кажется, догадалась.

воскресенье, 21 марта 2021 г.

Равноденствие и равновесие


   Несмотря на то, что весна чувствуется ещё очень слабо, и только в дневные часы, равноденствие всё-таки весеннее. Светло ровно наполовину, но ярко. До боли в глазах и в душе. Родной мой город, как же ты безобразен в эти дни! Беспощадно и абсолютно безобразен.

  Взгляду остановиться не на чем, но он всё равно останавливается. На сколотых с тротуара и сваленных на обочину глыбах, разрез которых так живо напоминает грудинку. Горы грудинки. Горы срезанной с города грудинки. И вот это уже повеселее: город к весне решил похудеть. К весне почему-то принято худеть, даже тем, кто в похудении не нуждается. Хоть мысленно, да худеть.

   А глыбы все... Да, конечно, само растает. Не бывало ещё такого, чтобы не растаяло. В конце-концов безобразное - тоже эстетика.

...Обычно в это время в мире уже вовсю стояли лужи. Не простые, а значимые. С весенними каникулами они сочетались идеально. И с новыми резиновыми сапогами. Я ведь и не надевала их с тех пор, совсем забыла этот вольный, смелый шаг. Когда идёшь, чтобы идти. Не трясёшься ни за каблуки свои, ни за брючины сзади, ни за натуральную кожу бордового цвета. Грязь? Подумаешь. Лужи? Ни одну не пропустим!

  Самая шикарная и манящая разливалась прямо у нас во дворе. И не было среди нас таких, кто не измерил бы её глубину лично своими резиновыми сапогами. Особенный, волнительный момент: когда вода подбирается к сапожным кромкам, вот уже почти... И тянет, тянет проверить, где тот последний кубик, который обрушит всю пирамиду. Тут миллиметр важен, дыхание, пауза между двух ударов сердца.

Ай!

   Хлебали, хлебали сапогами предостаточно. Я бы даже сказала: всегда. Обжигающе врывается ледяная вода в тёплое нутро, плотно набитое ногой, правым рейтузом, шерстяным носком. На нашем дворовом языке это называлось "набрать". Очень неприятно, но притерпеться можно. И не идти же домой из-за таких пустяков.

   Никто из "набравших" не болел вообще никогда. А все лужи были измеренными вдоль и поперёк, родными. В безобразие марта врывались невиданные запахи, проникали под лёгкую вязаную шапку широкие, гулкие звуки.

   Это было не просто равноденствие. Это было великое равновесие, которое мы только ещё учились держать. Оступались, хлебали всем сапогом. Набирали ещё одну весну. Ведь и к самой резкой, ледяной, обжигающей можно притерпеться.

   И не идти же домой из-за таких пустяков.

вторник, 16 марта 2021 г.

Линия бабочки



   Руки отвыкли от этой работы настолько, что простую диагональ не могут согнуть с первой попытки. А готовое изделие выходит корявым, несмотря на то, что квадрат из цветной бумаги удался. И вот: сначала угол к углу, потом пополам, треугольники внутрь с обеих сторон - все навыки базовые, до единого. А бабочка вышла мало того что кривая, я ещё довольно долго не могла сообразить, как загнуть ей голову, чтобы на той стороне закрепилось, а крылья встали не топорно, как доски в заборе, а изящно приготовились к полёту.

   Вот, я сгибаю, а головы не хватает - ни бабочкиной, ни моей. Её, с учётом законов геометрии, и не должно хватать. Но если загнуть чуть больше геометрического, то всё получится и полетит.

   Слагаю очень простую фигуру-оригами. На журавлика, который крыльями машет, не решусь, наверное, никогда. Тут бабочку бы освоить.

   И постепенно руки оживают, просыпается мышечная память. Подчиняется диагональ. Я ведь умела когда-то довольно много: одних только лягушек две разновидности. А кошелёк? А гармошка? Кораблики и самолётики. Замысловатая газетная шапочка для ремонта, вместо примитивной треуголки. И- венец творения - бомбочка, которую можно было наполнить водой, и она какое-то время будет держаться. Чудо.

   Неужели с таким послужным списком я не освою бабочку? Диагональ, ещё диагональ. Скруглить крылья. Согнуть пополам для объёма... 

   Не идеально, но всё равно бабочка. И такой хватит, чтобы взмах её крыльев что-то изменил в мире. Слагайте бабочек. Только там голову нужно согнуть чуть-чуть с запасом.



четверг, 11 марта 2021 г.

Правильная "картошка"


   Я сама не застала, но много читала об этом в воспоминаниях очевидцев: будто бы в Москве в стародавние времена продавали мороженое, украшенное сверху кремовой розочкой. Не очень долго продавалось, ведь это какое расточительство - розочка. Тем более что дети, опять же, по воспоминаниям очевидцев, довольно часто эту розочку откусывали и выбрасывали. Чтобы не мешала есть мороженое, действительно очень вкусный сливочный пломбир.

   Абсолютно понятное желание детей. Я бы на их месте поступала точно так же. Немедленно отбрасывала бы розочку прочь. Знаю я эти розочки. Жирное, сладкое масло, непонятно на чей вкус рассчитанное. Им щедро украшали торты. Мало того, что сверху наворачивали барочный цветник, ещё и с боков штукатурили так, что пробиться к торту через эти заслоны нужно было ещё суметь. Да на тарелке почти и не оставалось ничего съедобного, после того как сдвинешь на край весь масляный монолит. У детей, которые просили себе кусок торта "с розочкой", дальше любования дело обычно не шло. И действительно, приятно было смотреть на эти замысловатые розы нежнейших оттенков. На эти маленькие грибы со шляпкой из совсем крошечного круглого печенья, которое исчезало первым. А ножка - всё то же вековечное масло - оставалась стоять пень-пнём. Ну, не едят дети такое, понимаете. И даже взрослые из приличия не едят.

  Потому и мороженое с розочкой как пришло, так и ушло. И ужасные эти торты. Но атавизм остался - как в школьном учебнике анатомии на картинке: человек с хвостом. Остался белый цветочек из сладкого масла на тёмно-коричневом пирожном "картошка". Чтобы оттенить, подчеркнуть и придать.

   Я никогда не имела ничего против "картошки", и с детства люблю этот демократичный десерт: смешать в кондитерском цехе все обломки и отходы, навалять умелыми руками продолговатые колобашки. Пусть даже не идеально ровно, это лишь добавит реалистичности. И пожалуйста: осколкам и обломкам - вторую жизнь! Да ещё какую востребованную. Никогда не залёживалась в магазине "картошка". И сейчас не залёживается. Но при этом делится на правильную и неправильную.

   Неправильная - маленькое изящное поленце, с масляным цветочком поверху для красоты, с замысловатым завитком. Который я тут же снимаю ножом и выбрасываю, чтобы не мешал. Правильная "картошка" слегка корявые брутальные клубни, безо всяких побрякушек. Полный минимализм. Обваляли в чём-то сладко-коричневом, и ладно.

   На вкус, как вы понимаете, божественны оба варианта. Слава обломкам. Уж чего-чего, а их на наш век хватит. И на другой век, и на третий. И на тот, когда мы снова все будем с хвостами.

суббота, 6 марта 2021 г.

"Серебряный герб"


   Нет, не растаяли. Не могут они растаять, но матовой дымкой подёрнулись те времена, когда я читала - бодро,и, по возможности, выразительно, снова и снова. Снова и снова: "Засмеялися кастрюли, самовару подмигнули: "Ну, Федора, так и быть, рады мы тебя простить!" А также другие русские дошкольные мантры.

   Сначала читала дочке. Она вообще любила стихи - до затёртых, выпадающих из переплёта страниц, и уже в два-три года знала наизусть целые книги. А если вдруг попадался в руки том незнакомый и без картинок (например, "Апчехов"), то содержание моментально придумывалось на ходу, благо все мелодии и ритмы в голове сидели крепко - хоть ямб, хоть хорей, хоть заунывный дактиль: "Лялечка лезет на дерево, куклу прижала к груди. Бедная, бедная Лялечка! Что это там впереди?" Часами могло продолжаться. Без преувеличения - часами. Страниц в "Апчехове" много, а томов в подписном издании двенадцать.

   Сын стихов не любил. Но как же не послушать про летающие простыни? Обязательно надо послушать, ещё раз, и снова. (Что подсыпано в те строчки, может ли кто-то мне сказать? Какой магический порошок?) А потом просмотреть дыру в мультфильме с маленьким и косматым персонажем, который застенчиво спрашивает:"Я кровожадный? Я беспощадный? Я злой разбойник Бармалей?.."

   Пройдёт ещё столько же лет, всего лишь столько же, и мальчик, с которым помещаемся пока в одном кресле, будет выше меня на две головы, с размером ноги глубоко за сорок. Но пока ещё есть время, самое время прочитать "Серебряный герб". Ну да, тот же самый Корней Иванович.

   "Зуев высыпал из ранца полдюжины мелких иконок — медных, жестяных, деревянных, бумажных, - разложил их перед собою на парте и стал деловито целовать их подряд, боясь пропустить хоть одну: как бы она не обиделась и не сделала ему какой-нибудь гадости."

   Так и надо. Брать читателя в плен с первой фразы. Чтобы он умолял: дальше.

четверг, 4 марта 2021 г.

Да, потеплело


   Да, потеплело. Резко и наконец-то. Даже тот, кто зависит от метео, был рад. Очень глубоко в душе,но рад. Потому что голова пройдёт, а тепло останется. Теперь-то уж должно остаться, хоть такое. Такое, что облака проходят над городом - все до единого - в тёплых штанах. Ведь по всем признакам ещё зима, и с начёсом оно как-то спокойнее; взрослые начёс уважают особо. Но дети тоже облака, и у них потёрты коленки, и длинное опять стало коротким... Ничего, как-нибудь доходят, ведь уже потеплело.

   Не видно пока, но чувствуется. И вот-вот начнёт таять, поплывёт сливочный снег, лежащий пломбиром прямо на прицепе, который притулился в чужом дворе, и не сойдёт с места. Ведь грузовик сказал ему ещё тогда, в ноябре: подожди, я скоро. А потом не смог пробиться сквозь зиму. Метался: у меня там прицеп один. Сигналил: только никуда не уходи.

   А он и не уйдёт. Ведь уже потеплело, и теперь недолго...

   Однажды, ещё в феврале, я вдруг почувствовала, что кто-то идёт по моему плечу. Оказалось - божья коровка. Вот ведь, очнулась в какой-то своей тайной спальне, принесла себя - не как знамя, но как предзнаменование, в весёлый народный горошек. Пришлось посадить в комнатное растение. А на следующее утро никого я там не обнаружила. Она ушла своими божьими коровьими тайными тропами. Понесла весть о том, что потеплеет.

   Не так скоро, ведь она всего лишь коровка, а расстояния-то какие. Какие огромные плечи у тех, кто спал, кто не уходил и терпеливо ждал здесь целую зиму.