Сердце встаёт на цыпочки

Сердце плюс сердце

                  Сердце встаёт на цыпочки, чтоб повыше,
                  Чтоб на пару-тройку минут оказаться старше.
                  Чтобы хитро крикнуть: "А я всё вижу! Я вижу!
                  Включая день сегодняшний и вчерашний."
                  Вот так не скрыться, вот так никуда не деться
                  Всем счастливым, доверчивым. А заодно - оптимистам.
                  Потому что захочется погреться и опереться.
                  (Это в лучшем случае. В худшем - повиснуть.)
                  И, держа в охапке своё невзрослое сердце,
                  Говорить: "Люблю! Не брошу!" Или другие фразы.
                  А оно будет плакать, капризничать и вертеться.
                  А оно, как обычно, не слышит с первого раза.

Сумерки и вампиры

Вампир здесь

   Катя была старше моей дочери на один год и училась в той же школе. В июне 2010 года она окончила пятый класс и тоже приехала со своей мамой в Петербург на Конкурс юных вокалистов Елены Образцовой.
   То есть, как вы понимаете, мы с Катиной мамой прибыли просто смотреть, как участвуют наши дети. Нет, и мы могли бы назвать себя юными (с некоторой натяжкой и оговорками), но вот вокалистами - ни в коем случае. Поэтому - всё лучшее детям, и мы тоже город красивый посмотрим.
   Прилетели мы поздно вечером. Но уже первое утро было серым и удивительно похожим на октябрь. Пригодились все свитера, какие были. Куртки пригодились.
   Я шарф ещё захватила на всякий случай - лето как никак началось! И сразу же обмотала им горло своей юной вокалистки. А когда с неба посыпалось что-то маленькое и ледяное, и стало темно среди бела дня, Катя сказала с чувством: "Как мне здесь нравится!"
   И мы искали спасения в первой попавшейся кофейне. К нам немедленно стильной водорослью, почти не касаясь ногами пола, подплыл (подплыла?) молодой человек (девушка?) с бледным красивым лицом и очень выразительными глазами, чтобы принять у нас заказ. И Катя снова была в восхищении.
   А перед сном, когда пришла очередная туча, и стало темно среди белой ночи, Катя извлекла из своего чемодана чёрную книжку и забралась с ней в постель. На обложке были глянцево нарисованы обычная девушка (даже симпатичная) и страшноватый молодой человек, худой и белый. С глазами не отсюда.
   Называлась та книга "Сумерки".

Любовь к новому и старому

   К странице № 43 я уже окончательно вошла во вкус, поэтому читала с большим выражением:
 - Не волнуйтесь, тётя Оля и дядя Коля, я знаю, как надо поступить, чтобы вы не остались без калош. Я возьму все Лёлины и Минькины игрушки, продам их тряпичнику, и на вырученные деньги мы приобретём вам новые калоши.
 - Все?! - вскрикнул Игорян, который до этой минуты молча слушал со всем вниманием. - Все до единой?
   На лице Игоряна были написаны в основном два чувства: жалость к сурово наказанным брату с сестрой и одновременно - облегчение, что его-то собственные игрушки в полной безопасности. Никакой тряпичник не придёт и не заберёт домик Кроша, тщательно собранный по схеме.
    На месте останется и вертолёт, и все динозавры. И только вчера построенный из конструктора агрегат по переработке старых вещей в новые (только бы про это устройство тряпичник случайно не прознал!).
Потом появилось третье чувство, более сложное.
 - Знаешь, что мне больше всего нравится в этой книге? - спросил Игорян.
Вот правильно. Не пассивным слушателем надо быть, не механическим поглотителем информации. Думать нужно, чувствовать, задавать вопросы...
 - Мне больше всего нравится, что эта книга новая. А то ты мне давно одни только старые читаешь.

Какое какао?

   В те времена, когда я впервые открыла книгу про Карлсона, который живёт на крыше, словосочетания "горячий шоколад" ещё не было в окружающем меня быту.
   И рецепта такого не было: взять большую плитку хорошего тёмного шоколада, взять сливки... Что вы. Никому бы и в голову не пришло.
   Я заворожённо читала в прекрасном переводе Л. Лунгиной: "Её драчун сын сидел совсем мрачный, и она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки."
   Это было похоже на зов дальних неведомых берегов. Тех краёв, откуда родом таинственные какао-бобы, где какао-масло льётся рекой.
   Собственно говоря, слова "плюшки" тоже не было в обиходе. Но догадаться не составляло труда: булочки да булочки. Корицу ещё бы убрать - и совсем хорошо.
   И теперь я думаю про горячий шоколад к чашке Сванте Свантесона по прозвищу Малыш: какао да какао.
  "Потом мама взяла большой кувшин горячего шоколада и стала разливать шоколад в чашки."
Представляете, сколько нужно было хороших тёмных плиток, чтобы получился большой кувшин?
   Да нет, какао. Конечно, какао.
Какое какао?

Соотношение света и тьмы

Шарф - друг человека

Многие облачились в полосатые шарфы.
   Потому что это осень. Свет и тьма. Зебра, по которой переходят на ту сторону. Полоска белая, полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная. А потом... Потом, потом. Зима, вот что потом! И вчера уже сыпалось на зонт что-то подозрительное, не совсем похожее на дождь. Но уже через минуту снова выглянуло солнце. Полосатый шарф в два оборота.
   Горло, шея - всё это нужно очень беречь вместе с ногами. Не верить глазам своим.
   Я выхожу из квартиры и сразу попадаю в Египет. В ту часть Египта, которая тьма. Тьма египетская. Это наша с соседями общая площадка, и лампочка перегорела. И теперь прямо хоть что выколи. Двигайся со всей осторожностью.
   Здесь сразу, здесь резко тепло. Особенно если возвращаешься с прогулки в такой день. Никто не подскажет, где я?

Не ешь цветок

К чаю печенье

   Про то, что всем прочим временам года великий русский поэт А. С. Пушкин предпочитал осень, кажется, знают все. Кто из нас в школьные годы не читал на сон грядущий задание по литературе:
                           Роняет лес багряный свой убор,
                           Сребрит мороз увянувшее поле,
                           Проглянет день как будто поневоле
                           И скроется за край окружных гор...
   А если говорить совсем точно, всем прочим временам года Пушкин предпочитал позднюю осень. Друзья говорили, что ему "чем хуже, тем лучше". Такой день-не день, когда с неба без перерыва сыплется всё подряд, Нева мечется, как больной в своей постели беспокойной, ледяной ветер обдирает лицо вместе с бакенбардами.
   В глухой тёмной подворотне уже притаился сумасшедший Родион Романович с топором. И группа неизвестных готова снять с прохожего глубоко выстраданную шинель. Тут и там бродят призраки Сонечек Мармеладовых и чужие носы...
   Вот именно в такую погоду Пушкину особенно творилось. У города нервы и у Александра Сергеевича тоже. Сидит себе за столом или лежит в постели (он ведь любил писать лёжа) и творит " Полтаву". Пошлёт изредка в трактир за горячей пищей, и снова творит. Перья грызёт неистово.
   Вот так он любил. И у нас теперь тоже так.

Прощайте, кеды!

- Крош! Ты кеды спрашивал

 тридцать девятый размер. Привезли!

- У меня уже сороковой.

- Сороковой тоже есть.

- Ладно, зайду.

Фильм "Каникулы Кроша" 

   Если так и дальше будет продолжаться, то мне, чего доброго, уже на днях придётся сказать всем моим кедам: прощайте! До нового тёплого времени года прощайте, дорогие кеды мои! До встречи, нежно-сиреневые в цветочек. Синие, не обессудьте. Белые, тоже не поминайте лихом.

   Потому что уже не могут ваши тонкие подошвы, ваши матерчато-резиновые сущности. Длинные шнурки шелестят мольбой. Я слышу, я знаю. И ноги мои отзываются мгновенно. Мокнут и мёрзнут. Мёрзнут и мокнут.

   И твердеет земля. И ночь отхватывает от светлого с каждым разом кусочек побольше. И аппетит её беспределен. Будет стараться, пока не останется совсем маленький, жалкий огрызок.

И тучи над городом длиной в целую тысячу лет. И дождь не меньше.

   Прощайте, кеды! Спасибо за долгие прогулки, за лёгкую удобную поступь и неутомимость. За яркие дни, за тихие вечера. Теперь лежите в своих коробках и думайте о хорошем.

   С тех пор, как мы впервые встретились, столько раз твердела земля. Столько дождей утекло. Вечеров, дней, больших ночей. Столько прошло холодных времён...

Много золотых ключей

  

Буратино скоро увидит

   История началась ещё летом, когда моя подруга Ира позвонила прямо из отпуска и попросила купить два билета (если получится, прямо в первый ряд) на детский спектакль "Буратино" - премьеру грядущего сезона.
   Будут давать "Буратино"? В самом деле? В таком случае, не купить ли мне тоже в первый ряд? Тоже два. Купить, купить, хорошая мысль! Вместе и сходим.
   И как только открылись билетные кассы, мы с Игоряном сразу же отправились в них гулять. Взяли в первый ряд два. А потом у нас случился разговор.
 - Игорян, а ты хочешь сходить на "Буратино"?
 - Мы его уже видели! - уверенно и твёрдо ответил сын.
 - Мы видели мультфильм и кино, а это спектакль. Это совсем другое. Пойдём?
 - Ладно, пойдём.
Мы купили ещё два билета в первый ряд. А через полтора месяца пошли.
Уже выдыхался немного осенний пар, ноги то и дело попадали на жёлтое, на красное и бурое.
 - Скоро мы придём в тот дом? - нетерпеливо спрашивал Игорян.
И вот мы пришли в тот дом.

Немного открыток

   Однажды мы с моей лучшей подругой Олей затеяли у неё дома игру в школу. Выгребли из ящика с макулатурой все старые, подписанные по разным поводам, открытки и с величайшим наслаждением принялись ставить оценки под незамысловатыми текстами.
   Красной, естественно, ручкой. А чувствовали мы себя при этом великими и могучими. Решали: казнить или миловать.
   Одна из открыток называлась "Зелёные листья", так было написано на обороте. Странное движение авторской мысли. Мне всегда казалось, что главная здесь как раз божья коровка. Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю. Красная божья коровка. По-моему, так.
   Год издания открытки был 1964, тираж 11,5 млн экземпляров, цена 2 копейки. А текст был предназначен для Олиной бабушки - заведующей детским садом №22.
   "От всей души поздравляем женский коллектив дет. сада. Желаем счастья, радости, здоровья, успехов во всём, исполнения всех желаний."

Музыкальная тема

 

   А поскольку уклон в школе начинался уже со второго класса, то летом накануне перед нами остро и неизбежно встала проблема покупки музыкального инструмента. Дочка была полна энтузиазма и решила твёрдо: только фортепиано. Не баян, не домра, не флейта и не гитара. А чтобы выйти, сесть торжественно на специальную круглую табуретку - и...
   Пальцы забегают, залетают над белыми и чёрными клавишами, как лёгкие птицы небесные. И нога не хуже - нажмёт в нужном месте на педаль, добавит красок. И польётся в самую душу минорное, мажорное понесётся вскачь, только знай перелистывай ноты. Легко всё так да певуче.
Хочу учиться на фортепиано!
Ну что же. Фортепиано так фортепиано.
   Перед поступлением в первый класс было прослушивание, которое показало, что слух у моего ребёнка исключительный.

Обязательно сделать в сентябре

Человек и туча

   Все окна с режима "открыто" и "проветривание" перевести на глухое "закрыто". Там холодно без прикрас, а здесь ещё даже трубы не шумели, обещая скорое отопление.
   Среди бела дня резко стемнеет, резко хлынет, резко полетит со всех деревьев. Всё резко и континентально.
   И кто-нибудь из домочадцев уже крепко обосновался под пледом и не хочет вылезать. Постучит-постучит зубами, да и нагреет место. Хочется сказать: "Подвинься!" И на всё готовенькое. Терзать холодными ногами, тянуть на себя край. И вот уже третий домочадец теснится сбоку. И ноги его так же исключительно холодны. И очень скоро придёт четвёртый, чем бы ни занимался. Учует и придёт. С размаху бросится сверху, потом вклинится, начнёт расталкивать, возиться, выпускать драгоценное тепло.
   Итак, первое, что нужно сделать в сентябре - выпустить тепло. Пусть теперь гуляет само по себе.

Из мозаики

   После завтрака я спросила Игоряна, не хочет ли он теперь съесть сливу или две. Сейчас их уже можно покупать без опаски - спелые все до единой. Синие, огромные.
 - Нет, мой живот полон, - ответил Игорян. Потом забрал коробку с мозаикой и пропал из поля зрения. Через некоторое время вернулся, неся на вытянутых руках картину.
 - Зрелищно?
Дырчатую пластмассовую подставку слева направо (или справа налево) в самом широком месте пересекала ровная разноцветная линия. И больше ничего.
   Я не знаю, насколько это зрелищно, поэтому как-то замешкалась с ответом. Но Игорян не отступал.
 - Зрелищно?
 - А ты сначала скажи, что это.
 - Картина. Называется "Там, где торнадо проносилось".
И тогда я увидела. Голая, опустошённая земля. До горизонта. Ни травинки на ней, ни деревца, ни фургона, снятого с колёс, в котором проживало семейство Элли Смит. Улетел тот фургон. Всё.

До свиданья. Ваш сын - дядя Фарик

Письмо от руки и от души

Мои папа и мама! Я живу хорошо.

Просто замечательно. У меня есть

свой дом. Он тёплый. В нём одна 

комната и кухня... Мама и папа,

я без вас очень скучаю. Особенно

по вечерам. Но я вам не скажу,

где я живу. А то вы меня заберёте, 

а Матроскин и Шарик пропадут.

Э. Успенский "Дядя Фёдор, пёс и кот"

   Очень жаль, что люди, кажется, больше никогда не будут писать друг другу писем. Кланяться друг другу не будут, приветы передавать всем родственникам - дальним и близким. Дети семейства не будут пририсовывать после слов "Ждём ответа, как соловей лета!" кривобокий домик от себя и автопортрет ростом выше домика, с пояснением на всякий случай: "Это я!" И Буква Э с буквой Я обязательно будут написаны в зеркальном отражении.
   А потом непременно - приложить к листу руку, обвести поаккуратнее. И далёкие близкие сразу увидят, как сильно вырос и поумнел. Достанут прошлогодние письма, и позапрошлогодние - перечитывать, сравнивать, вспоминать, скучать.
   Не будут затягивать с ответом. Сложат исписанный лист пополам и загнут ещё чуть-чуть сбоку, чтобы влез в конверт. Проведут языком по клеевой полоске, прижмут, напишут адрес, напишут непонятный какой-то индекс.
И сразу начнут ждать.
   Очень жаль, что люди, кажется, больше никогда не будут ждать. И подписываться не будут: "Ваш сын и брат".

Странные вещи своего времени

Человек в спортивных штанах

   Однажды прочитала, и картинка запомнилась. Мальчик бродит по берегу моря, собирает интересное. На нём надеты спортивные штаны задом наперёд - чтобы драгоценные камни и раковины было удобнее в карман складывать. Смешно.
   Но бывает ещё смешнее. У меня на физкультурных штанах в первом классе был такой карман! Всем карманам карман был у меня и у большинства моих одноклассников.
   У того, кто до него додумался, в мозгу явно что-то стояло задом наперёд. У того, кто одобрил и запустил в производство - тоже. Только так.
   Представьте себе маленький мешок, пришитый к поясной резинке. Наподобие кошелька, в котором герои восточных сказок хранят и небрежно бросают друг другу золотые монеты. Только не из парчи, конечно, не из натуральной кожи, а из тонкого трикотажа школьных расцветок.
   Влезть в него может приблизительно один детский кулак. Мешок располагался ровно посредине живота, и носить его можно было по желанию - внутри или снаружи.
   Клянусь, это самый загадочный, нелепый и странный предмет всей моей жизни. До сих пор ломаю голову и не нахожу ответа: кого угораздило? Что можно было носить в этом диком кармане? А если не носить, то каково тогда его предназначение?

Сделать хорошего

   Что же, ну что же мне сделать хорошего?
Плыть по морю голубому? Помогать в беде любому? Видеть солнце, облака?
   Вариант, конечно, хороший. Глобальный такой вариант. Но я сконцентрируюсь на малом. Пойду смотреть - всё ли так с моими шапками, куртками, свитерами, тёплыми платьями. Широким жестом выгребу из шкафа огромную кучу, сяду в центре. И буду думать, что бы такого выбросить на этот раз? Без сожаления.
   Это древние китайцы так говорили? Вещь, которую ни разу не использовали в течение года, начинает излучать нехорошую энергию. Загромождать пространство, камнем лежать на пути всего нового, светлого и лёгкого. Может быть, оно уже близко, нечто новое? Топчется в предбаннике нашей жизни, а войти не смеет. Старые джинсы мешают. Те самые, которые самопроизвольно прорвались на колене и теперь рассчитывают на вторую молодость.

Эти птицы

Моё отношение к этим птицам?
   С самого раннего детства, с раннего детства моих детей они глубоко и прочно рифмуются с таинственным сумрачным заклинанием "ай-люли-люли-люли". И долго потом в уютной спаленке с тихим ночником, с тёплым пятикилограммовым жителем в центре плавает протяжный рассказ о том, как некие "гули" прилетали, ворковали, мешали спать.
   Долго-долго плавает, без конца, по кругу. Потому что пятикилограммовый центр Вселенной спать никак не желает. Уже и гули все улетели, как было велено, притихли на своих чердаках.  Чтобы собраться с силами и снова начинать мешать на рассвете.
   Это они могут, ничего не скажешь. Организованно собираются на карнизе, топочут лапками, стучат крыльями, приговаривают птичьим горлом. Они тут главные с утра. А ты крутись под своим одеялом, замирай и жди. И тоже однажды сумеешь крыльями и горлом. Тоже будешь рифмоваться.

Ретро-звук

   Однажды мой папа увидел, как его сосед по даче везёт в сторону мусорной свалки тяжело гружённую тележку. В тележке аккуратно лежала старая радиола, и судьба её была ясна.
Я раньше только на картинках такие видела и в кино про другие времена. В фильме "Большая перемена", например. Очень ярко.
   Ученик 9 "А" класса Степан Семёнович Леднёв борется на сон грядущий с учебником истории: "В 19 веке Германия была преимущественно аграрной страной...аграрной страной...узкие кривые улочки". А потом говорит дочери: "Ты вот что. Ты давай бери, Нелька, книгу. Читай. А я лягу. Так-то и лучше будет." Называется "обучение во сне", научный подход.
   И вот, прочитав мгновенно и сладко уснувшему родителю положенные параграфы, Нелли Леднёва включает ламповый агрегат, стоящий на тумбочке. Передача "Для тех, кто не спит": "Матёрый разведчик Джонс смотрел в овал иллюминатора. Внизу, в кромешной ночной тьме, проплывала чужая загадочная земля..."
   Только у Леднёвых "Рекорд-68", а в тележке дачного соседа лежала "Беларусь". Но принцип тот же.

Осень первоначальная

Гриб для красоты

Осень началась с того, что Игорян нарисовал гриб под дождём.
 - Чтобы быстрее вырос вообще-то.
 - Это мухомор у тебя такой! А зачем нужен большой мухомор?
 - Для красоты чтобы.
Все мы немного лирики в эту первоначальную осень. Каждый из нас по-своему лирик.
И день стоит как бы хрустальный.
 - Смотри, Игорян, какая погода - ни одного облачка.
 - Да, я уже вижу. Я вижу, вижу.
И когда мы, усталые, возвращались с прогулки, и был виден наш дом - через дорогу, невдалеке, Игорян остановился вдруг у ограды школьного двора, за которой буйно и лохмато разрослись поздние травы.
 - Мама, смотри!
А я уже без сил совершенно, и вся вода выпита из бутылки, и дом на горизонте. Но Игорян точно так же без сил, а ведь остановился. Значит, и я смогу.
 - Мама, смотри!
В глубине тёмной пожилой зелени дерзко и одиноко краснел крупный цветок неизвестной мне породы.
Первоначальная осень изо всех сил призывает остановиться.

Только в начальной школе

В шклу!

   Вот с таким лицом, с такими солнцами вместо рук моя дочь Эвелина девять лет назад пошла в учиться в свою "шклу". Именно тогда, в первом классе, она сделала собственными руками-солнцами свой личный компьютер. Из общей тетради толщиной в 48 листов. И был он куда лучше того агрегата, который стоял в нашем доме на специальном закруглённом столе, светясь экраном и щёлкая клавиатурой. Лучше в миллион раз, даже сравнивать смешно.
"Пользователь Эвелина" - было начертано на обложке большими розовыми буквами.
   Всё предусмотрела пользователь Эвелина: рабочий стол со множеством таинственных иконок; клавиатуру с кнопкой "КИ" и кнопкой "КЛ", а также кнопками "СХРОНИТЬ" и "Р. СТ.ПЕЧАТ."
   А как бы изумительно вписалась туда кнопка "ЩАСВИРНУС"! Но чего не было, того не было.
   Зато был раздел "Про всё. Игры и файлы". Была игра "Ловить яблоки".

Первые компьютерные игры

Рыба в подарок

   Все мои друзья и родные не испытывают никаких трудностей, если вдруг у меня случается день рождения или что-нибудь в этом роде. Голову насчёт подарка не ломают и лишних вопросов не задают. Усвоили твёрдо: всегда будет уместна рыба.
   Только не такая, которую рисует самая первая ассоциация: параллелепипед  замороженного филе минтая, обвязанный праздничной ленточкой; форель, порезанная на стейки для удобства; кто-нибудь целиком холодного (горячего) копчения; или, я не знаю, белый морской язык какой-нибудь.
   Нет, я рыбу вообще не очень, хотя сама Рыбы, но рыб люблю. Загадка, с которой не стыдно идти в пустыню к самому Сфинксу. И пусть ломает свою древнюю голову.
   Мне нужно рыб других. Не для желудка, а для души. Для украшения жилища рыб мне. Я всегда рада рыбе. И мне несут их, везут из далёких стран и городов. А те, кто впервые в доме, удивляются: "Ну и рыб у тебя!" Ходят и смотрят - от рыбы к рыбе.

Уж Пушкин

Пушкин в листве

   Однажды сдавали на оценку Пушкина. Я так думаю, что был это класс приблизительно пятый.
   Очень хорошо помню эти невыразимо тягомотные уроки, когда вызывают к доске по списку одного за другим, одного за другим. И так 30 раз подряд.
   Ответившие облегчённо маются от скуки, но учительница всё равно строго призывает их сидеть тихо, иметь уважение к товарищам и слушать, слушать, слушать осточертевшее произведение великой русской литературы. Снова и снова. Без вариантов.
   Те, чья фамилия начинается на У (и тем более на Я), напряжённо ждут весь урок. Ждёт моя лучшая подруга Оля с фамилией на букву Х. Успею? Не успею? Повезёт сегодня или мучиться до следующего урока литературы, прокручивая в голове строчки? Лучше бы сегодня, конечно. Успею? Не успею?
   Да, много времени было убито на таких уроках-опросах. Много академических часов прошло впустую. Единственное, что мы усвоили твёрдо: литература - маета и скука непролазная, а стихи - досадное недоразумение, которое случается в жизни каждого школьника. А Пушкин все мозги уже просверлил.
   И вот мы сдаём в пятом классе. Выходит в доске девочка на букву П. К этому времени уже, сами понимаете, те, кто не спит, совсем не знают, к чему себя приспособить.
   А девочка со своим видением. Однажды она уже прочитала "Тучки" Лермонтова так: "Вечно холодные, вечно голодные (вместо "вечно свободные"), за что имела замечание от учительницы и дружный смех от класса. Какое-никакое событие в беспросветной серости поголовного опроса.

Время урожая

Сбор винограда настолько важное дело,

 что вполне естественно, что к этому времени

 приурочивают поездки в гости, пикники и

 торжества. В это время достают вино

 прошлогоднего урожая и размышляют над ним.

Дж. Даррелл "Птицы, звери и родственники"

   Прямо чёрные помидоры. Не гнилые какие-нибудь, а натурально чёрные. Сорт у них такой.

Продаются в ведре, насыпаны красивой горкой. Глаз невольно останавливается.

   Рядом на дощатом прилавке ровными рядами разложены помидоры стандартно красные и розовые - каждая размером с детский мячик. А следом за ними до горизонта светятся оранжевые, жёлтые. Переходят в солнце.

   И все остальные овощи как по заказу. Не набор для борща, а гораздо, гораздо шире. И перец тут, и налитой кабачок, и нечеловечески громадная тыква лезет из-под прилавка вперёд продавца. Кукурузные початки, тугие подсолнухи, из которых так непросто достать самую первую семечку.

   Белые грибы, как с картинки, и прочее, и прочее. Видел бы всё это Н. В. Гоголь, он бы лучше написал.

   Только вместо знаменитого классика я сама брожу в субботний день в тех рядах Новосибирского рынка, где устроились хозяева садов-огородов со своим разноцветным щедрым товаром. Со своим трудолюбиво выращенным изобилием.

   С непривычки может показаться, что здесь раскинулся местный филиал Выставки достижений народного хозяйства. А на самом деле это просто время урожая. В наших суровых краях, в нашей зоне экстремального земледелия в очередной раз созрело всё.

Три слова

Жёлтый день

             Произносим три слова, как можно более внятно:
             Осень. Сентябрь. Чуть позже, подумав, -  дождь.
             Общее свойство следов – очень жёлтые пятна,
             Общее свойство прохожих – куда ты идёшь?
             Лучше скорее – под зонт, капюшон или крышу.
             Лучше скорее – к какому угодно теплу.
             Лучше скорее – к чему-то родному поближе,
             Капли дождя забывая на чистом полу.
             Броситься в душу, как в доброе мягкое кресло,
             Взглядом уткнуться во всё понимающий взгляд.
             Это – три слова. И всё, кроме них, неизвестно.
             Это такое, о чём не всегда говорят.