Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

среда, 22 января 2025 г.

Перед перепадом

   Рябиновая гроздь не держится в кадре, раскачивается как маятник. Никак не поймать рябину, не остановить мгновение и этого января, неуклонно летящего в бесконечность - ту, которая осталась уже позади.
   Решение есть. Нужно стать рябиной, и тогда она поймана. Тогда и откроются подробности: мягкость и мятность. Кое-какая накопившаяся усталость. Шапка снега, как и полагается, на Северном полюсе. А на Южном - нетающая пятиконечная снежинка. Пока не станешь как следует рябиной, ничего толком не разглядишь. Пока не закачаешься на ветру.
   Такой ветер бывает у нас перед перепадом. Чувствительные люди знают за несколько дней: идёт неотвратимый перепад. Спят в непривычное время. Или вообще не спят. Или спят всегда. Тревожатся, видят нехорошие сны. Обострённо ощущают голову и гудят как высоковольтные провода. Пока бешеный один градус тепла в сибирском январе мечется по городу, превращаясь прямо на глазах в ровный, добротный, за минус двадцать мороз. Как птичка в сказке: только что села на посох - и вот уже ледышка до самого сердца. И птичку жалко, и ледышка вышла красивая.
   Природа ни у кого не спрашивает, как ей быть. Ей нипочём наши сны и головы. Она качает и качает перед перепадом огромным ветром рябиновую кисть. Стучит по куртке микроскопическими снежными иглами. Гонит, как птицу-тройку, над городом облака. Топит на тротуарах кашу высотой в полботинка.
   Перед перепадом люди потеряны, особенно чувствительные. И только в парке птичьи кормушки, сделанные из коробок от новогодних подарков, не дают забыть про январь. Самый бесконечный месяц года, который пройдёт.

среда, 15 января 2025 г.

Пока не ушёл свет



   За город зимой, в самой густой толще января - то, что человеку всегда нужно. Дорога через бор, потом белый снег. Безлюдный парк, в котором гуляет сам по себе один только стройный, самодостаточный пёс. Да группа неперелётных птиц уверенно шагает розовыми лапами. Тишина здесь как музейный экспонат или камни на берегу заповедного озера - с собой не заберёшь. Да такая тишина в городе и не выдержит. Местная она. Каждая снежинка в такой тишине хрустит под подошвой ботинка своим особенным манером. Получается хор, а не сплошной и глухой крахмальный скрип.
   К вечеру снежинки поют выразительнее. Уже слышны первые сумерки в их уникальных, никогда не повторяющихся дважды голосах. Но пока не ушёл свет, нужно успеть спуститься и к реке под горой.
   Река зимой - не то, что летом. На другой берег можно не только смотреть, но и пойти. Хоть начальные шаги по льду делаешь всегда осторожно, с опаской. Но постепенно начинаешь доверять: толсто, крепко. Ноги смелеют, выносят на самую середину. На самый простор.
   На цельном снегу видна очень ровная цепочка маленьких аккуратных следов - кто-то здесь шёл явно дикий. Лиса? А, может, и группа диких здесь прошла как один - след в след. Кралась, сверкая в темноте острыми глазами, улыбаясь хищными зубами. Не зря ведь на том берегу существует лес.
   Лес уже близко. Вступаешь в него как на лёд - с опаской. Сразу проваливаешься по колено. Может, дальше не надо? Но какая-то уже другая сила управляет, не даёт повернуть назад. Заставляет прокладывать путь в великих снегах. И вдруг!
   И вдруг поразительное солнце так осветило мир. Не высоко, не низко, а будто запечатало в янтарь, чтобы сохранить хотя бы на миллион лет. Облило первым, самым долгожданным мёдом. И пока не ушёл свет, весь миллион лет, стремительно пролетающий, угасающий на глазах, хотелось только смотреть. 
Жалеть, что не художник.
   Радоваться, что не художник. Бессильный удержать, запомнить, передать. Лишённый поэтому сна и покоя...







   Но вот миллион лет закончился, и мир двинулся дальше своей дорогой. Окреп в синей половине неба стремительно нарастающий месяц. В город возвращались уже в настоящей темноте, и на дороге через бор стояло предупреждение: возможно внезапное появление лосей.
   И, конечно, никто внезапно не появился.

воскресенье, 12 января 2025 г.

Записанный от руки

   Тоже традиционно в январе - испечь Медведя. Торт "Мишка" по тому самому рецепту. Помнишь?
   Теперь, к сожалению, так бывает не каждый январь. Пока собирались... Это сколько уже прошло? Блог вот - спасибо ему - напомнил, что последний с подругами испечённый Медведь датируется 2019-м годом... Ещё до нашей эры. И главное, что случилось: мы забыли детали того рецепта. Одной из нас пришлось звонить срочно маме в другой город.
   Мама не растерялась, дала фото пожелтевшей страницы, на которой в столбик от руки очень разборчивым почерком был подробно расписан весь "Мишка" по категориям: тесто, крем, глазурь. В каждой лапе Медведя содержалась годовая норма сахара, а голова была набита не опилками, а чистейшим сливочным маслом. Ой, девочки...
"Надо делать точно по рецепту!" - сказали непреклонные девочки.
   Делать так делать. Мы замешали ком теста. Мы дали кому полежать в холодильнике. Мы делили ком на равные части. На двойном клетчатом листе из школьной тетради был нарисован тот самый -  простой, добродушный и пухлый - шаблон. А для глазури я нашла в шкафу, принесла настоящее какао "Золотой ярлык".
   На испечённые медвежьи коржи накладывали нерушимый слой сметанного крема двадцатипроцентной жирности. Ой, девочки...
   Нет, в 2019-м я ещё не была такой занудой. Спасибо подругам, не дали пропасть. Привели в чувство. "Надо делать точно по рецепту!" - твёрдо сказали они. И - шварк ещё сметаны, чтобы уши как следует пропитались. А когда в глазурь уплыл айсберг масла, я уже не плакала и не причитала.
   Помешивала себе в кастрюльке, чтобы не пригорело. Надо же понимать: в те времена, когда слагался рецепт, пекли такого "Мишку", может быть, один раз в год. И был он центральным событием, был праздником. Не тесто заводилось на кухне, а таинство. Тогда сметану подвешивали над раковиной в полотняном мешке, чтобы стекло всё лишнее. "Золотой ярлык" не пили,берегли для глазури года.
Так можем ли мы теперь выкинуть хоть слово из этой песни?
   И вот был "Мишка" готов. И был облит. Он, как всегда, удался. Заблестел шоколадным зеркалом. Обрёл белые бакенбарды и выражение лица. Довольно расплывчатое, по сравнению с 2019-м. Так ведь с тех пор воды утекло немало. И как бы нам пришлось в этом январе, если бы не от руки записанный рецепт  мамы из другого города?

понедельник, 6 января 2025 г.

И славно зиму проведёшь...

   В первых числах января эта практика обязательная. В ней всё: встреча, разговоры, медитативное погружение, с последующей совместной трапезой. С добавкой, с добавкой ещё... Вот мы и отдохнули душой.
   В Сибири обычай сохранился до наших дней. Аборигены помнят его полное название: "Не собраться ли нам завтра полепить пельменей?" Ответ на поставленный вопрос очевиден. Как верно замечено: любое упоминание Пушкина оживляет разговор и поднимает настроение. А у нас в Сибири для разговоров и настроения, кроме Пушкина, есть ещё пельмень. Наше Всё -  рукотворное, самолепное, длинными рядами уложенное, людей объединяющее. И на январскую лепку я Пушкина непременно беру, самое старое издание "Евгения Онегина". Гадать будем.
   К точно назначенному времени поднимаемся по лестнице старого дома без лифта. Как всегда, завораживают здесь два выхода из подъезда. Мы вошли со двора, а есть ещё другой, парадный. Он заложен, как на картинке в книжке, простым деревянным засовом: чтобы не украли велосипеды.
    Да, наш мир несуразен и полон самых разнообразных глупостей. С парадного может прокрасться злоумышленник, свои ходят через чёрный... Но задумано-то было красиво, со смыслом. Вот и эркер это подтверждает - широко и далеко виден из него вечерний праздничный город. Площадь с круговым движением, на месте которой в стародавние, ещё до рождения дома, времена был пруд. 
Неужели и с лебедями?
Вполне возможно.
   Итак, собираются только свои. Многими годами испытанные, в дружбе абсолютно проверенные. Моя давняя, школьная подруга приходит сразу со своим тестом; у неё всегда получается волшебное, легендарное. Никто больше так не умеет. Гениальное тесто, симфоническое произведение искусства.
   А это руки такие. Кроме симфонического теста, руки принесли специальный, испытанный и проверенный большой стеклянный стакан. Никаких скалок! Тоже древний сибирский обычай, сейчас в основном утраченный. Но только не нами!
   Вот уже и готов длинный белый стол. Вот приступаем. Участвуют все. Обязанности чётко распределены, как в средневековой мануфактуре: резатели и раскатыватели теста, раскладыватели фарша, знатные лепщики...  Один пельмень обязательно делаем с сюрпризом: прячем внутрь кусок солёного огурца. Кому выпадет, тот главный счастливчик. 
   Но важнее всего именно разговоры. Зимние, душевные, пельменные, домашние, ни с чем не сравнимые разговоры. Идеально, если бы за окном стоял мороз, и сотни, любовно укрытые белыми вафельными полотенцами, отправлялись бы сразу на балкон, как положено по канону. Но в этом году что-то случилось, и в Новосибирске январские оттепели.
   Ну, не отчаиваемся. Всё ещё будет.
Самый лучший момент - это когда в огромной кастрюле уже закипело, и первая партия всплыла. Через несколько минут можно вылавливать в огромную миску. Сверху разместить щедрый кусок правильного сливочного масла, оно тут же распустится, поплывёт по пельменям. И пар пахучий, лавровый, древний, в самый нутрь человека проникающий...
   Выловив первую партию, моментально загружаем вторую. Про магазинные никто сейчас и не вспомнит. Нет их. Не упоминаются.
   И вот настанет время Пушкина. Страница, строка. Пушкин-то всё знает. Сразу и выпадет. И сразу в точку.
Сиди под кровлею пустынной,
Читай: вот Прадт, вот  W. Scott.
Не хочешь? - поверяй расход,
Сердись иль пей, и вечер длинный
Кой-как пройдёт, а завтра тож,
И славно зиму проведёшь.
  Ещё как славно-то Александр Сергеевич. Особенно если завтра тож...

суббота, 4 января 2025 г.

Первый белый день

   Самый белый день в году - первый. Первый день января. В тот незаметный промежуток, когда наконец-то все уже спали, пришёл снег. И город стал похож на самое лучшее в мире лакомство. Встать и пойти в этот день - вот цель, которой можно будет потом гордиться.
   Вдруг оказаться в старом районе города. В незнакомом парке, сквозь который бежит одна-единственная спортивная женская фигура - внезапное и несокрушимое доказательство того, что стереометрия, над которой когда-то маялась в школе, есть не тоскливое нагромождение формул, а сама жизнь. И есть в этой жизни совершенно разные плоскости. Одни из них населены красочно, шумно и густо. А иные пересекает из точки А в точку Б кто-то сам по себе, и лежит для него за гранью незыблемый оливье, сложносочинённая сельдь под шубой, и даже бутерброды, ровно, как паркетом, застеленные огненной весёлой икрой.
   И то, и другое - чистейшая правда. Всякий, попавший на свою грань - счастлив. Не хочется уходить. Хочется смотреть картину: лёгкое голубое небо, задёрнутое тюлем облаков; следы, тени и снег... Impression, впечатление. Земля уже развернулась, уже летит навстречу Солнцу со скоростью нескольких минут в сутки.


   Но мне ещё совсем не хочется весны, и сумерки очень скоро успокоят, придут на помощь. Выползут из-за угла, окутают улицы густеющим на глазах, как сиреневый кисель, уютом.
   Но пока стоит в городе самый первый белый день. И ловится момент. Большой старый зелёный дом, как и всё теперь, огорожен железом с кодовым замком. Но в одном месте прутья кто-то раздвинул, как тысячу лет назад; сделал практичный и хулиганский лаз. Конечно же, хочется немедленно сквозь него протиснуться в чужой таинственный двор. Обойти и посмотреть все колонны, балкончики и выступы, величественную потёртость и обветшалость. И огромный дымоход возле первого подъезда, который проводит теперь неизвестно что.
   Много видел этот дом разных первых дней.  И снова видит: как на склоне овощехранилища в центре просторного, задуманного именно для прогулок, двора, появилась ледяная горка, и дети летят по скату вниз, как теперь и всегда. А потом карабкаются вверх, точно следуя мудрой пословице. И так по кругу, по кругу, по кругу... Такое количество раз, что его ещё никто в мире не решился посчитать.
   В этот самый первый день мир как двор. Он населён детьми - прошлыми, настоящими и, конечно же, будущими. Он населён спортивной фигурой, у которой свой упорный путь в параллельной плоскости - из пункта А в пункт Б.

вторник, 31 декабря 2024 г.

На Новый подарок

   Долго присматривалась. Ну, сколько уже можно книг? Потом решила, что мне надо. Маяковский с подробными комментариями.
   Он и без комментариев мне понятен. Как решительно пробивался, шагал напролом и без оглядки куда-то прочь со всех проторенных дорог его не по лекалам сконструированный мозг. Как сталкивались его полушария, бурлила магма высочайших температур, возникали острова и целые континенты вулканического происхождения. Как стучал молот сердца под нежнейшей, как крыло бабочки, оболочкой.
   Кубик рубика из его слов можно крутить бесконечно, это головоломка без окончательного и единственного решения. Но в том-то подлинный гений и состоит.
Будет луна.
Есть уже
немножко.
Вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звёзд ухЕ.
   Где-то и кого-то родится вдруг человек, придёт. И все сначала ничего не поймут. Наверняка будут и ругаться, цедить сквозь губу презрительные слова и выражения. Будут убивать. Но ключ в замке уже повернулся, и мир больше никогда не будет звучать по-прежнему.
   Он и звучал. Хоть в комментариях и нуждался порой остро. И нам теперь отсюда, из своего почти уже 2025-го, даже фильм смотрится как полная историческая правда. Атмосфера, детали. Встречает новый 1916-й компания: Бурлюк, Брики, Каменский, Маяковский - все сразу и в одном месте. Витенька-Велимир с наволочкой за плечами забрёл на огонёк. Все думают, что там подарки, а там стихи. Но сейчас точно не до стихов, не до разрозненных бумажек, над которыми потом будут дрожать филологи. Сейчас волокут ёлку - ах, радость! Елка, ёлка!
   А поставить-то некуда. Где же найти место для ёлки в старой петербуржской квартире? В центре комнаты разве? Но там уже крепко устроился со своими Додинька Бурлюк. Не гнать же. Володя, Володя!
   И Володя -  красивый, 23-летний (мы ведь уже и забыли, что это не Володя, это актёр Андрей Чернышов) мощной рукой находчиво подвешивает ёлку вверх ногами к люстре. Аплодисменты, крики. "Настоящая футуристическая ёлка!" 
   И Додинька с круглыми часами на цепочке: "Однако, господа, новый год!" Как, уже? Ура! И несутся хороводом по комнате, в костюме пиратов, турок и просто в галстуках и жилетах - Брики, Васенька, Витенька, а также поэт Кручёных... Володя, где же Володя?
Всё дальше и дальше их голоса...
   А мне зачем комментарии? Я и так пойму. Я знаю. У меня ведь тоже когда-то давно, в другой эре, была такая ёлка-наоборот. Только не футуристическая, а чтобы маленький Игорян не опрокинул.
   Но, может, в том и состоял футуризм? Мир сделал кувырок и снова занял положение. Занял какое-то положение. Без комментариев.
   Но я всё равно купила себе в подарок такого Маяковского.

понедельник, 30 декабря 2024 г.

Конь в цветах

   Огни большого города в декабре усиливаются, множатся. Будто добавилось к существующим ещё несколько миллионов мини-жителей, и целые районы у них теперь, целые кварталы и жилые массивы.
   В густо-еловой арке на двери магазина мужской одежды пролегают проспекты огней, а также бульвары. Густая россыпь фонарей и окошек, за каждым из которых притаилась чья-то разноцветная жизнь. Не отстают витрины, кафе, площадка детского сада. Целый олень-город раскинулся у входа в чей-то мрачноватый особняк. Не говоря уже о главной светящейся улице, о плотно опутанных елях в сквере возле Оперного театра. Время огней и огоньков.
   А тут вдруг конь в цветах. Сильно подросшая деревянная игрушка-качалка. Так в детских новогодних подарках возвышалась когда-то над толпой карамели и "мишек" рослая конфета "Гулливер". Старшая конфета. Как будто она чаще и усерднее других летала во сне. 
   Вот и конь летал. Конь подрос, как очень многие и многие дети. Одетый не по сезону - не в пальто; но ведь цветы на нём - только белые и синие. Как морозные узоры на трамвайном стекле, как иней, как ресницы неперечливой Настеньки под ёлкой, как сани и тулуп бородатого Морозки.
   Тепло ль тебе, девица? А я жду, когда же, наконец, привезут перечливую Марфушку, с ней веселее. И конь в цветах прискакал прямиком оттуда - из царства, населённого красными леденцовыми петушками, деревянными ложками, самоходными печками и разумными избушками на курьих ножках...
   Сначала качнулся как маятник. Туда и сюда качнулся, сюда и туда. А потом - полетел вскачь!