Братская разница

   У моего мужа есть родной брат Андрей - младше на два года. Если бы я не знала точно, с трудом поверила бы, что сыновья одних и тех же родителей. Уж очень разные люди. Особенно это было заметно в школьные годы. Дневники моего мужа из класса в класс выглядели абсолютно одинаково. Примерно так.

   "Не знаю ничего более лёгкого, чем школьная программа, - говорит мой муж, когда мы с дочкой начинаем ныть по поводу физики или геометрии. - Полный примитив."
   За все школьные годы не было случая, чтобы у него не сошлась с ответом задача или не применилась формула. Неудивительно, что в конечном счёте дело закончилось медалью.
   Способные ученики-флегматики - настоящий подарок для учителя: они упорны, последовательны и не склонны к проделкам, потому что не видят в них смысла, не желают выходить из состояния привычного равновесия.
   Яростный холерик родной брат Андрей, напротив, был крайне неудобным учеником. Его школьные дневники пестрели самыми разнообразными оценками, но преимущественно "тройками". А если вдруг появлялась "пятёрка", она тут же уравновешивалась не менее красным замечанием.

Яблочная посылка

Настоящее и как настоящее

   Как в рассказе "Уроки французского" - нам посылка яблок. Конечно, теперь не диковинка, в конце августа самых разных можно купить: и на рынке от местных садоводов-умельцев разноцветные полукультурки (и даже полностью культурные у некоторых вызревают), и в лотках "Фрукты-овощи" на каждом углу лежат в коробках многие виды, только выбирай. Уж чего-чего, а настоящих яблок в августе море.
   Кажется, вчера только цвели - и вот, пожалуйста, стучат внутри коричневыми семечками. Быстро так. И кончаются быстро. И нужно идти за новой порцией. Как-нибудь в другой раз. Потому что нам посылка. Это совсем другое дело. Это случается не каждый день.
   Мы забыли дома зонт, и на полпути так хлынуло, что мне пришлось, спасая голову, надеть нелюбимый капюшон. Мы успели за полчаса до закрытия, и, пока получали, небо стихло. Мир сделался свежий и хрустящий, как антоновский бок. Хотелось потереть его об куртку и откусить прямо блик. И увидеть, и распробовать всю спелость.
   Шли по лужам с коробкой, с нашим адресом, с назначенной ценностью. С внутренней ценностью. Но я не умею грамотно распаковывать - аккуратно, ножом. Мне нужно скорей.
"Папа! - иронично позвала Эвелина. - Приди и спаси коробку от разрушения."
   Игорян протискивался вперёд сквозь наши спины. Он никогда в жизни не видел ещё посылок и подозревал чудеса.

Слабая химия

Химический пар

   В школе у меня была слабая химия. Очень. Особенно органическая. Я ничего не могла понять с самого первого урока: как выбраться из дремучего леса, кишащего змеевидными формулами, бензольными кольцами, светящимися во тьме инертными газами. Неон, аргон, криптон, ксенон... Не помогало заклинание. Глух и нем оставался для меня синий учебник с колбами и пробирками на обложке. Никак не давалась мне электролитическая диссоциация.
   Вовремя помогли, буквально спасли меня, два счастливых обстоятельства: во-первых, моей подругой была отличница Женя; она сидела со мной за одной партой и собиралась поступать в университет на факультет естественных наук, поэтому все бензольные кольца были ей дружественны, а змеевидные формулы примитивны. Она очень выручала меня на всех контрольных.
   Второе обстоятельство было мистическим. Никак иначе я не могу объяснить себе тот факт, что за четыре химических учебных года меня ни разу не вызвали решать задачи к доске и не спросили пройденный материал устно. Как будто я сидела за своей первой партой в шапке-невидимке. А может, я шла в глазах нашей учительницы в одном комплекте с Женей, и моя химическая репутация по умолчанию была безупречной.
   На самом деле у меня была очень слабая химия. Так с тех пор и повелось. Вся химия моей жизни сводилась к тому, чтобы правильно погасить соду уксусом - для лучшей пышности пирога - и капнуть йодом на картофельный срез, изумляя ребёнка.
   Однажды моя слабая химия дала о себе знать в общественном месте.

Гербарий за окном

  

   Показалось или нет? Но, по-моему, дети совсем перестали сушить гербарии. Неинтересно, не видят отличий. Время от времени обращаешь внимание, как-то пытаешься: вот, смотри, гриб на дереве причудливый; вот жёлтая прядь у совсем зелёной ещё берёзы; вот мох в сыром месте взял и вырос. И что? Ничего. "Да, я вижу", - и снова о своём говорит, на другую совершенно тему.
   Я хорошо помню, как удивлялась когда-то на канадские клёны в бабушкином городке. У нас такие не росли. Через год приезжала и снова удивлялась. Могла просто так стоять и смотреть. И на дубы тоже. На единственный кипарис, неведомо каким ветром заброшенный в эти места.
   Южные пальмы и магнолии поражали не меньше самого моря. Хотелось не просто запомнить навсегда, хотелось вырвать из того невероятного ствола три волшебных волоска, спрятать, увезти с собой. Как доказательство иного мира.
   А теперь что? Даже не смотрят. Спрашиваю: "На следующий год поедем опять на море?" Отвечает: "Как-то больше не хочется, я ведь уже съездил. Очень далеко, жарко и в самолёте спать неудобно."
   Что-то такое случилось в мире, явно не в пользу людей. Ещё десять лет назад две недели моря обеспечивали зиму без простуд и год без аллергии, а сейчас, вернувшись с дальних берегов, болеть начинают сразу, не дожидаясь зимы. Даже те, кто раньше ничем и никогда не болел. Как будто природа медленно и верно отстраняется от нас, не хочет продолжать знакомство.
   И вдруг однажды приходит в голову, удивительно и ясно: "Как-то больше не хочется." И в самолёте на самом деле спать очень неудобно.

Моя дочь бросила школу

Прощай, школа!

   Остановившись в одном шаге (точнее сказать, в одном учебном годе) от самых последних решительных ЕГЭ, моя дочь бросила школу. И теперь у неё не будет аттестата из рук директора, последнего звонка, выпускного в ресторане. Первого сентября идти ей совсем в другую сторону.
   Это нестандартное решение было принято самостоятельно и бесповоротно осенью прошлого года, когда стало очевидно, что идея десятого класса надежд не оправдывает. Это всего лишь дополнительное время, отпущенное на подготовку к очередным, на этот раз куда более серьёзным и страшным, итоговым тестам.
   Это новый странный предмет МПС (моё профессиональное самоопределение) - раз в неделю тесты, буклеты, ролики с ютуба... Кому и когда они помогли сделать правильный жизненный выбор? Это неизменные, тягучие основы безопасности жизнедеятельности, на которых мирно спит чуть меньше половины класса (остальные сбежали). Это снова три урока физики в неделю и обязательный зачёт для всех. Вот и долбишь, долбишь до формул кровавых мальчиков в глазах (по себе знаю, проходили), а в голове всё равно пустота, которая тут же и выветрится после официальной "тройки".
   Приблизительно в декабре, незадолго до неизбежного зачёта, Эвелина сказала, что в 11 класс она не пойдёт, а лучше запишется на подготовительные курсы в художественное училище, потому что всё как следует обдумала и теперь точно знает: живописцем быть хочет, а сдавать обществознание - спасибо, нет. (Удивительно, как много вузов теперь требуют для поступления в себя высокий балл по этому предмету, который мы в своё время не очень-то и считали за предмет.)
   Всякая идея терпеливо ждёт где-то в космосе, когда человек до неё дозреет, а потом внезапно приходит в голову в самый подходящий момент. Не раньше и не позже. Так и случилось.

Трудовая лекарственная практика

Полезный труд

   В самом конце учебного года мы должны были собственными руками заполнить, а после сдать классному руководителю две бумажки. Я не любила особенно первую, хотя ничего такого страшного в ней не было: требовалось всего лишь указать по месяцам, где я проведу грядущие летние каникулы.
   Не понимаю, что меня в этой процедуре так сильно корёжило. Ну возьми да напиши: июнь - у бабушки; июль - дома; август - дома. Первый раз что ли? Всё равно проверять никто не будет, никому не интересны наши летние планы, а бумажки нужны учителям для очередного какого-то отчёта. Тем более что из наших ответов ничего общего с реальной жизнью не следовало. Ну что значит "дома"? "Дома" бывает разное, у каждого своё. Кто-то книжки без перерыва читает, а кто-то всю азбуку твёрдо забыл и счастлив.
    Ладно, бумага всё стерпит. Но мне почему-то не хотелось, чтобы школа знала даже приблизительно, где я провожу своё лето. Что ей за дело до моего лета?
   Поэтому я так не любила первую бумажку. А вторая бумажка спрашивала у нас точную дату - в каких числах мы намерены пройти обязательную летнюю пришкольную практику.

Музей "Сибирская береста"

   Надо быть внимательнее к своему городу. Многого не знаю, не замечаю даже в тех местах, где непосредственно живу и гуляю чуть ли не каждый день. Так, прошлой осенью мы случайно обнаружили на тихой улочке прямо в самом центре "Музей СССР" и тут же познакомились с ним в деревянном старом доме.
   А на днях шли вот так же, без цели, и я увидела надпись на плакате: "С 23 июля музей "Сибирская береста" приглашает Вас посетить выставку народного мастера России, члена Союза художников Евгения Животова". Рядом вывеска гласила: "Музей "Сибирская береста". А небольшая табличка уточняла на всякий случай: "Музей работает".
   Этим летом нам необыкновенно везёт на всё древесное. В июне мы разнообразили свой морской отдых, любуясь талантливо изогнутыми, искусно обработанными корягами музея "Причуды леса" посёлка Джубга Краснодарского края. В июле был у нас лес не в музее, а наяву, во всей красе - и большая тайга, и скромное малое полено: Игорян лично носил в охапке, помогал топить баню, узнал, что береста горюча и с неё начинается костёр. Нужно поджечь кусок, а следом за ним очень скоро загудят, возьмутся все дрова, и дым пойдёт в небо.
   В августе неожиданно последовало продолжение бересты. Она обернулась вдруг на нашем пути неожиданной выставкой; не горючей стороной, а вдохновенной. "Сходим, Игорян?" - спросила я. "Сходим!" - ответил Игорян. В подавляющем большинстве случаев моему сыну бывает интересно идти.

Сочинение "Как я провожу жизнь"

Как же я провёл? Как?

   Когда я училась в средней школе - в четвёртом, пятом, шестом классе - самыми постылыми предметами были для меня русский язык и литература. На фоне всей моей жизни это выглядело довольно странно, потому что грамотностью я с самого начала обладала исключительной, так называемой врождённой. Читать тоже любила всегда и везде. Легко понимала смысл и пересказывала прочитанное.
   Скажу больше: я даже придумала себе тайный, особый, сказочный мир, населённый милыми моему сердцу персонажами, и "обновляла" его каждый день - как правило, перед сном. Я провела в том мире много приятных и полезных часов. А русский язык вместе с литературой ненавидела как могла.
   Эти предметы вела наша самая первая после начальной школы классная руководительница. Взрослые говорили про неё: "Сильная учительница; опытный, заслуженный педагог". Я очень хорошо помню, как весь класс, в едином порыве, съёживался и цепенел под её взглядом. Как моментально улетучивались из памяти все слова родной речи, если вдруг сильная учительница вызывала отвечать к доске.
   Если я допускала какой-нибудь промах, заслуженный педагог не забывала напомнить мне и всему классу заодно, что вот мой старший брат, насколько она помнит, никогда-никогда не позволял себе подобного. Почему же я до сих пор не ровняюсь? Почему не беру пример?

Не очень-то ягоды

Кислые до глубины души

   Они созревали позже остальных и в моей картине мира считались не очень-то ягодами, несмотря на то, что признанная кладезь витаминов.
   Мне в детстве приходилось собирать довольно много разнообразных и настоящих - на даче и в полях. Смородина чёрная, красная и белая, малина, маленькая и очень ароматная клубника... Потом перебирать все эти тонны, уничтожая ногти прямо на корню.
   Те ягоды были вкусны сами по себе, без предварительной обработки. Поэтому русский барин не зря опасался, а Пушкин потом воспел:
                          В саду служанки на грядах
                          Сбирали ягоду в кустах
                          И хором по наказу пели
                          (Наказ, основанный на том,
                          Чтоб барской ягоды тайком
                          Уста лукавые не съели
                          И пеньем были заняты:
                          Затея сельской остроты!)
   Наивный русский барин! Служанки-то его тоже были девушки русские, сговорились небось: все поют, одна в это время битком набивает лукавые уста дарами природы, и так по очереди. Кто там будет прислушиваться, скрупулёзно подсчитывать голоса? Русская же усадьба.
   К счастью, мы собирали смородину с клубникой уже после отмены крепостного права, поэтому никто особенно не пел, все были сосредоточены на процессе: одну ягодку беру, вторую и третью ем, пока четвёртая мерещится.
   Но с теми, которые были не очень-то ягодами, этот номер не проходил. Их нельзя было есть просто так.

Исполнение мечты

  

   Мы привезли с собой из деревни четыре вида варенья - на зиму. И три вида пластинок - на вечера. К счастью, они никуда не сгинули, так и лежали себе спокойно на чердаке неровной стопкой, в неродных конвертах, а то и вовсе без них.
   Лежали пластинки малые, средние и большого формата - все как на подбор фирмы "Мелодия". И в каждой спрятан далёкий голос, бегущий по кругу без конца и куда-то вверх, за пределы. Хотелось извлечь наружу этот голос. И теперь я знала, что смогу. Знала, как.
   Несколько лет назад, когда наш быт обогатился и украсился радиолой "Беларусь", я была рада, но и жалела немного, что агрегат не выдаёт полного счастья - не хватает деталей, а именно встроенного проигрывателя сверху, под откидной полированной крышкой. Я знала, что в свете есть и такое диво. Возможно, даже в рабочем состоянии.
   Говорят, что Вселенная щедра. Она слышит все наши истинные желания, играющие в мозгу и сердце, как пластинки. Она умело опускает иглу и внимательно прислушивается. И снова слушает, попивая чай с баранками и сахаром вприкуску. Слушает опять, много раз. И, наконец, отвечает.

Что я видела

   Больше всего, пожалуй, меня поразила дорога через ночную тайгу. Возвращались в плотных сумерках, быстро переходящих в полную тьму. Возвращались из гостей - из деревни, спрятанной за горным перевалом. Называется Московка. В Московке есть: таёжный воздух, который стоит в горле смоляным, хвойным привкусом; дом на берегу быстрой речки со скамьёй у ворот - просто сидеть и смотреть, как течёт вода; никем не измеренное (в тоннах) количество кедровых шишек, малины, крупной смородины особого бурого цвета и особого сладкого вкуса; домашнее овчинное стадо: рогатый баран, две жены его-баранки, две дочки-подростка, и одна совсем маленькая белая (все пятеро смотрят прямо в душу, твёрдо и неподкупно, смешно разговаривают на разные голоса). Здесь лоси выходят из чащи и пьют воду из реки.
   В Московке есть мальчик тринадцати лет, который твёрдо знает, что будет доктором. Он говорит: "Там на дверном косяке паук, не смахните случайно, не раздавите. А то я его кормлю..."
   У меня с пауками взаимоотношения не очень, но тут посмотрела, и точно - в клубке паутины сидел кормлёный экземпляр, настолько самодостаточный, что захотелось немедленно присвоить ему имя собственное.
   В Московке нет: интернета и сотовой связи; водопровода, школы и больницы, даже фельдшера нет - до ближайшей скорой помощи 60 километров. Поэтому все 46 жителей деревни не имеют права на вывих, перелом или иную травму, на высокую температуру, кишечную инфекцию, гипертонический криз и прочее.

Напоследок варили

Очень любил

   Напоследок варили варенье из крыжовника. Не в тазу (слишком мало ягод), не для зимы (ведь даже банки пол-литровой не наберётся, сразу и попробуем), не по традиционному старому рецепту, в котором бродят пенкой по лакомой поверхности все запахи и звуки помещичьей усадьбы. Тут вам и рояль, и собачий лай, и фарфоровый звон, и сливки уж подаёт Арина или Прасковья. Тот рецепт, традиционный, рукотворный и многослойный, кто осилит в наш век, кто решится?
   Мы не решились, варили просто, привычно. И лето - вернее, всё, что от него осталось - отмеряло нам и помешивало. Внимательно следило. Горячо и медленно текло с ложки.
 - Пушкин очень любил, - сказала я как бы между прочим. - Именно из крыжовника предпочитал.
 - Мама! - закатила глаза Эвелина. - Ты уже сто раз говорила про то, что Пушкин любил варенье из крыжовника!
 - Вот и послушай, - говорю, - в сто первый раз. Для здоровья полезно.

Пасмурные звери

   Не помню, чтобы я когда-то употребляла фразы "Какая хорошая погода!" или "Что-то погода испортилась". В обозримом прошлом точно не употребляла. Не понимаю, что это значит. Раньше, наверное, понимала, в детские времена - особенно когда становилось ясно, что купаться на речку мы сегодня из-за дождя не пойдём. Бесновалась, конечно. А что делать?
   В конце-концов были в дожде и свои плюсы: зелёный запах во весь рост и огород - особенно отличалась большая трава со съедобными стеблями по имени "дудка"; шелест капель по крыше сеновала, где мы сумеречно и таинственно пережидаем, а внизу, в клетках шуршат и перемещаются кролики (можно дать им травинку и наблюдать, как жуют, одновременно сосредоточенно и отрешённо). Всё это был дождь. И чашка горячего компота из ревеня или крыжовника. И связь с грибами на тонком уровне - прямо чувствовала в этот миг, как они растут у себя в лесу. И прямо завтра можно пойти искать, предварительно побултыхав руками в дворовом корыте, полном дождевой воды: правда мягкая! Гордо принести из нового, свежего леса несколько грибов. Сейчас вот пишут, что детям до 12 лет нельзя, тяжело перевариваются. Ха-ха.
   Но купаться всё равно хотелось неистово и ежедневно.

Путешествие в затерянный мир

 

   Уже была назначена дата нашего отъезда домой и куплены билеты, когда внезапно пришло в голову: а ведь здесь недалеко совсем, всего 46 километров, расположены чуть ли не единственные в стране раскопки, откуда выходят целиком скелеты травоядных динозавров, прямо с черепами. И дети травоядные, и взрослые выходят в полный рост, а также другие представители древнейшей фауны. Подлинные зубы мамонта время от времени встречаются в толще породы.

   Месторождение было открыто в середине прошлого века геологом Александром Моссаковским на берегу реки Кии, близ деревни Шестаково.

   Очень хорошо и привольно жилось травоядным динозавром в Кемеровской области сто двадцать миллионов лет назад. Климат в этих краях был мягкий, тёплое море омывало огромные узловатые ступни представителей. Так и паслись они на свободе.

Очень захотелось мне посетить деревню Шестаково.

 - Игорян, - спросила я. - А ты хочешь посмотреть на динозавров?

 - Мама! - ответил образованный Игорян. - Все динозавры давным-давно вымерли. Сейчас можно увидеть только их останки. 

   Но ехать согласился сразу. Встал рано, собрался быстро, горел исследовательским интересом. Эвелина оделась, спя, хоть тоже была заинтригована динозаврами. Бабушка моих детей энергично помешивала по часовой стрелке геркулес в кастрюльке (а до того успела уже накормить собаку с курами и запустить в стиральной машине большую порцию белья).

   Дедушка моих детей по случаю пасмурной прохладной погоды отложил поездку на свою пасеку. Он почистил ботинки, сел за руль.

И мы поехали.

Подсолнуховая область

Рождён для солнца

    Моя бабушка жила на границе с Алтайским краем. Так говорили взрослые люди, и для моих дошкольных ушей это звучало как "на границе сущего мира". А за той границей всякое может быть, вплоть до людей с пёсьими головами.
   Прямо от бабушкиного дома, через все золотые пшеничные поля и берёзовые околки, хорошо просматривалась в горячем июльском воздухе широкая тёмно-зелёная полоса бора. До него, как до тридевятого царства, было очень далеко - целых шесть километров. Но мы однажды доехали туда на велосипедах, и специально для меня обернули раму толстой мягкой муфтой, чтобы удобно было сидеть.
   Мы доехали за красной и нежной ягодой костяникой, и видели своими глазами примятую в форме большого звериного тела траву - здесь недавно лежал лось. Или медведь. Или сам житель Алтайского края. Той заграницы, которая начиналась сразу за бором.
   Раз в неделю по пятницам прямо оттуда, из-за бора, из-за медвежьей спины, из города Барнаула, приезжал на электричке старший бабушкин сын дядя Юра. Я не любила его за брюзгливый характер и вечно недовольное выражение лица. Всегда с нетерпением ждала вечера воскресенья, когда он уйдёт на электричку в обратную сторону и скроется с глаз за горизонтом.
   Много недель провела я тем летом в бабушкиной деревне, много видела электричек, пятничных и воскресных дядь Юр. Долго бежала в полях на границе сущего мира.
   Близкий Алтай начинался прямо с утра, с исступлённого, многократного петушиного крика. Алтай намекал о себе большой пшеницей, стеной молодой кукурузы, бескрайними подсолнухами.Там, за бором, простирался подсолнуховый край, а здесь, за забором, в бабушкиных владениях, поворачивалась солнцу вослед родная подсолнуховая область.

Орёл в двух действиях

Это уже второй

   В те давние-давние времена, когда деревья были большими, реки широкими, а все кошки на свете были малыми котятами, можно было приехать в гости за тридевять земель и обнаружить там в точности такие, как у нас, тарелки в цветочек.
   Такие же вилки из нержавеющей стали с пластмассовыми ручками цвета слоновой кости, и полотенце в полоску, и чеканку на стене (кораблик, или девушка в профиль с цветком и мечом одновременно, или русская народная сказка "Мужик и медведь"), и собрания сочинений в книжном шкафу такого же, как у нас, цвета - Бальзак, Достоевский...
   Всё в точности. Только у них люстра на потолке, состоящая из трёх уровней стеклянных сосулек, а у нас такой светильник над кроватью. А ещё я раньше не знала, что орёл может взлетать.
   Наш-то личный орёл сидел, смирно сложив крылья. Сколько я себя помню, в нашем доме жила такая деревянная статуэтка - одна из чуднЫх родительских покупок. Вторая по бесполезности в быту - чемпионом была пепельница в виде башмака, потому что у нас никто не курил. Но орлом всё-таки можно было изредка играть. Из-за крючковатого носа и пронзительных глаз ему неизменно доставалась роль отрицательного персонажа, как и узкой полированной доске от диванного подлокотника - она была Чёрной Молнией, и я боялась оставаться с ней одна дома.

Средневековое житьё

 

Средневековье жжёт

   В средних школьных классах я, как и многие романтически настроенные подростки, увлекалась средневековьем, представляя его себе в точности таким, как в английском сериале "Робин Гуд".

   Мне виделся сказочный лес, вольные дружные бродяги. Глупый и коварный (но вместе с тем отнюдь не лишённый обаяния) рыцарь Гай Гизборн неизменно посрамлён, а юный красивый Робин Гуд в мягких одеждах с капюшоном летит, как олень, сквозь чащу на помощь всем обделённым, и развеваются на ветру его длинные, всегда хорошо промытые волосы. И стрелы его пущены точно в цель. И вся банда его как на подбор благородна, щедра, с чувством юмора и подстрижена у хорошего мастера. 

Очень я переживала, когда Робин Гуд пал в неравном бою.

   Всё это привлекало, понимаете. Готика, гравюры, алхимики, странствующие актёры и поэты, бродячие студенты, тускло освещённые библиотеки, узкие кривые улочки... Весь мир - большая книга символов, которые только ещё предстоит разгадать.

   Уже потом, после "Робина Гуда" я узнала, как выглядела к тридцати годам типичная жена рыцаря, хозяйка неприступного, величественного и художественно замшелого замка на холме. Да и сам рыцарь, росточком около полутора метров, намертво закованный в свои доспехи, с лицом, попорченным оспой, и зубами в шахматном порядке, романтических грёз отнюдь не навевал. Пусть даже он и на белом коне. И совместный быт героя крестовых походов с дамой сердца в ледяных закопчённых покоях, при свете факелов, но без простыней и вилок не казался таким уж привлекательным.

Последний вагон лета

 

   Так просыпаешься под одеялом однажды утром, а пейзаж за окном стал другой. И ехать ещё долго, и гремит мост через большую реку. И праздник в душе оттого, что едем не обратно, а туда. Всё время ехать бы только туда, смотреть в окно, проснувшись под одеялом раньше всех. Несмотря на то, что сейчас я предпочитаю самолёт.
   Я не сказала: люблю. Я не люблю, я побаиваюсь, если уж говорить совсем честно. Напрягаясь всей душой, экономлю время. Тороплюсь попасть из пункта А в пункт Б. И мир слышит меня, соглашается, откликается - мгновенно, без неспешного пейзажа за окном, перемещая из года в год, из весны в осень, из июня в август. И кто-то обязательно успевает проснуться раньше меня. Смотрит новое солнце, смотрит собирателей клубники, смотрит альпинистов, медленно штурмующих скалу.
   Смотрит, пока я предпочитаю самолёт. Чтобы не трястись сутками напролёт с немытой головой, в чужой незнакомой тесноте. И мой зыбкий сон неоднократно будет прерван неразборчивой скороговоркой диспетчера, очередной крупной станцией, навязчивой какой-то тревогой. Ясным ощущением, что мой настоящий поезд ушёл.