Пластилиновые мысли

    - Вот бы тоже создать такой мир! - сказал Игорян, глядя, как в пластилиновом мультфильме перетекают друг в друга странные люди и звери, как ходит в море пластилиновая волна.
 - Вот бы создать! - сказал Игорян. И приступил немедленно. Зачем откладывать? Слепил первого человека, а затем второго человека. Выражение лица у того и у другого просто зашкаливало.
 - Это у них мысли! - объяснил Игорян. - Пластилиновые мысли. Ты, конечно, хочешь узнать, что это такое?
Конечно, хочу.
 - Иногда бывает так: идёшь по улице и вдруг останавливаешься, и чувствуешь, что мысли у тебя в голове стали как будто пластилиновые. Бывает такое? - спросил Игорян.
   Ещё бы! И не такое бывает. Не только пластилиновые мысли появляются внезапно, но и керосиновые, и стеариновые. А также стеклянные, оловянные и деревянные. У всех без исключения. Как после них вернуться к простым человеческим?
 - Чтобы мысли стали полностью человеческими, - объяснил Игорян, - нужно сначала пройти до конца весь пластилиновый путь.
   Да, это правда. Я ещё не прошла весь пластилиновый путь, мои мысли не стали полностью человеческими.
 - Ты, конечно, хочешь узнать, как пластилиновые люди разговаривают? - спросил Игорян.
Конечно, хочу.
 - Пластилиновый человек отрывает от себя небольшой кусок, вылепляет из него буквы и слова, а другой человек их к себе приклеивает. А потом тоже отрывает кусок в ответ. Нужно обязательно, чтобы люди друг друга слушали и отвечали, а то один будет очень худой и постепенно закончится, а второй будет слишком толстый. Нужно общаться равномерно.

   Да, это правда. Обязательно нужно, чтобы люди друг друга слушали и отвечали. Чтобы они слышали - особенно те слова, которые оторваны с болью.

Этот вальс, закусивший губы

   Вечером двадцать второго ноября оказалось, что на самом деле оно двадцать третье. И меня как будто электрическим током ударило. Как будто я взяла посторонний предмет, ткнула им в розетку, оттуда вырвались двести двадцать вольт и подбросили меня вверх на три метра, а потом резко приземлили. Ну как же так?
   У моей глубокой студенческой подруги, с которой познакомились на втором курсе, в те времена, когда нам вечно было восемнадцать лет, двадцать третьего ноября день рождения. И я ни разу не забывала, невозможно это забыть. Есть грузинское поверье, что время, проведённое с друзьями, не засчитывается в возраст. Только не в компании, а именно с друзьями. Не так уж их и много набирается за всю жизнь - тех, кто корректирует наш возраст вопреки всем законам природы. Вечный позор - не поздравить их с днём рождения. И как только я могла подумать, что сегодня двадцать второе?
   Был уже девятый час вечера. Я схватилась за телефон, но он не отвечал. Дозвониться немедленно, любой ценой! Длинные гудки, ещё длинные гудки. Потом слышу: сбрасывает.
   Если бы у меня было сто друзей, и всё проведённое с ними время не пошло мне в зачёт, я бы осталась на уровне пятилетнего ребёнка и подумала так: обида, смертельная обида на века, не хочет со мной разговаривать, прощай, дружба.
   К счастью, у меня не сто друзей, и большая часть моего времени засчиталась как жизненный опыт. Поэтому я знала: здесь не обида, а что-то очень уважительное.

Я люблю твою горечь...

- Апельсины? - спросил Игорян.
Он равнодушен к апельсинам, но спросить-то надо.
 - Нет, это грейпфруты.
- Ладно! - говорит Игорян.
   Ему всё равно, ему лишь бы взвесить - самому положить пакет на весы, надавить пальцем три цифры кода, радостно встретить явившуюся откуда-то сбоку наклейку с ценой, крепко и криво прилепить её на пакет. Всё. А что там в пакете - такие мелочи Игоряна не интересуют. Это моё, собственное.
 - Апельсины? - спросила Эвелина, сквозь вечерний свет, сквозь матовый пакет не разобрав подробностей.
 - Нет, грейпфруты.
 - А, грейпфруты...
Будьте равнодушны, тяните разочарованно звук А, и пусть мне всё достанется. Мне одной.
   Когда я понимаю, что организму не хватает каких-то важных веществ, я иду и покупаю эти странные плоды с противоестественным для фрукта вкусом. Я больше нигде не чувствую полезные вещества так, как в них. Я ем вкусную пустоту в яблоках, в винограде и грушах; в грейпфрутах я что-то многозначительное ем, что-то полное смысла, что-то первоначальное. Я неправильно ем грейпфрут. Книга этикета велит разрезать их пополам, посыпать сахарным песком и чайной ложкой (можно ли представить себе такое?) выедать красную странную мякоть. Выедать терпеливо, медленно и аккуратно.
   Так не бывает. Я чищу большой грейпфрут целиком и полностью, как апельсин. И сразу вокруг начинает пахнуть самым первым днём, когда я читала книжку про Чиполлино, и папа вдруг принёс домой это явление природы, эти невиданные гибриды, такие красивые, что есть невозможно. Я же хотела апельсин, а не эту горечь. Зачем взрослые её придумали?

И грустная, и дерзкая...

- Ты знаешь, что такое огниво? - спросил Игорян. Мы шли домой с полной темноте. Было холодно, как в сказке про Снежную Королеву, которая год назад была решительно отвергнута, даже в виде мультфильма. Моего любимого когда-то мультфильма.
 - А ты откуда знаешь про огниво? - спросила я в ответ.
 - Видел в "АБВГДейке". Ведьма сказала Клёпе спуститься в дупло за огнивом, а он издал испуганный звук и отказался. А что там было, в дупле? Что такое огниво?
   Я стала рассказывать про трёх собак, но сразу же запуталась в их глазах - оказалось, что не помню точные размеры. У собаки в первой комнате глаза, как чайные блюдца, у собаки во второй комнате...
Игорян выжидательно молчал. У собаки во второй комнате... Нет, не помню.
   Игорян требовал фактов. Всю оставшуюся дорогу мы проговорили о собачьих глазах; принцип действия огнива отодвинулся на второй план. Тем же вечером картина была восстановлена, изумление испытано: чайные блюдца-мельничные колёса-Круглая башня. Это уже был настоящий Андерсен.
 - Вот это да! - вздохнул очарованный Игорян. - Как собака с такими глазами могла поместиться на сундуке? Повезло солдату, что он мог призвать сразу трёх собак.
 - А ты бы хотел себе такое огниво? - спросила я (глупый вопрос; кто бы отказался?)
 - Нет! - ответил Игорян. - Можно сказать, что у меня нет никаких желаний. Сейчас я строю дом и подвожу к нему материалы, и хочу подвозить их сам, без собаки. Как ты думаешь, что интереснее: самому сделать фигурку из пластилина или покупать в магазине готовую?
   Действительно... "Прошли века над крышами, и сказку все усвоили, её мы тоже слышали, но поняли по-своему..."

Реклама как метафора

   Эти огромные рекламные щиты на одной ноге так портят город... Окна в мир нечистой силы, которые никогда не светятся, а только бросаются в глаза. И нет спасения. Но иногда случается так, что отжившую своё рекламу сняли, а новую ещё не подвезли, и тогда огромный одноногий щит стоит какое-то время белый и безмолвный, похожий на прямоугольную Арктику, на самое начало немого фильма про нашу жизнь, про время года и огни большого города. Но чаще всего они говорят и показывают без перерыва свои двусторонние картинки.
   Мимо одного из таких щитов два раза в неделю идём мы с Игоряном в школу. Сторона, обращённая к нашему дому, спрашивает большими чёрными буквами: "Кто он?" Рядом - фотография старого мужчины, и больше никаких знаков. Я не знаю, кто он, и чего добивается от меня эта реклама. Меня давят эти большие чёрные вопросительные буквы, но не смотреть никак не получается. Совсем недалеко, на соседней улице, стоит в точности такой же одноногий щит, строго вопрошающий: "Кто она?" С фотографией старой женщины. И я не знаю, кто она.
   Мы идём в школу, и над нашими головами парит чей-то вопросительный облик. Мы идём в школу навстречу вопросу, лицом к неизвестному. Очень символично. Так и надо, так и должно быть. Я бы возле каждой школы рядом с дорожным знаком "Осторожно, дети!" ставила такой глобальный вопрос. Вы зачем сюда каждый день приходите, осторожно ученики? Не затем ли, чтобы искать ответы на вопросы, на сложные вопросы в том числе? Например, на вопрос "Кто это?" с человеческим лицом. А вы, осторожно учителя, не затем ли приходите сюда, чтобы помогать эти ответы искать? Нужно сбросить скорость, нужно срочно сбросить скорость всем, чтобы не случилась непоправимая авария.
Одновременно с нами шёл по улице густой-прегустой ноябрьский снег.
 - Мама! - сказал Игорян. - Мне снежинки все глаза закрывают, даже не понятно, кто там на рекламе - он или она?
Так и должно быть - и снегопады, и непонятно.
   А когда мы возвращались домой, рекламный щит открылся нам с обратной стороны. Теперь на нём стоял восклицательный знак и призыв: "Сделай ход конём!" И снова правильно, снова символично. Из школы нужно выходить с восклицательным знаком в груди, с готовностью немедленно сделать ход конём. Нужно бы так выходить... Я всё знаю про утопию и про идеализм. Просто очень красивая метафора.

Принцип действия в меру упитанных

   Перечитывали с Игоряном про Карлсона, первые две повести. Третья нравится меньше, она какая-то отдельная, и по ней нет советского мультфильма, который поддерживает и обогащает восприятие яркими репликами и ярким поведением: бельевой прищепкой, сомкнувшей разинутый среди ночи рот жулика, позарившегося на чужое бельё; вареньем, выпитым большими жадными глотками, и банка после него осталась абсолютно чистой; сказанными в насадку для душа волшебными словами: "Это телевидение, да?  Это отдел жизни привидений, да?"
   А две первые повести мы перечитывали, и я думала: как это просто - взять и придумать летающего человека, живущего на крыше. Без определённых занятий и возраста, зато с ярко выраженной жизненной позицией: "Пустяки, дело житейское!" Так просто его придумать, но кроме Астрид Линдгрен никто не смог. И сколько ещё вокруг нас такой простоты, которую мы не видим, и поэтому говорим, что её нет. И всё это глупые выдумки.
 - А как ты думаешь, мама, - спросил Игорян. - Карлсон прямо так и родился, с пропеллером, или он у него потом вырос?
   А в самом деле... Я задумалась. Мне всегда казалось, что пропеллер - это неотъемлемая часть Карлсона, дополнительный орган, одновременно удобный и не очень. Потому что полетать над городом просто так, прогуляться по любой крыше кто бы отказался? Но с другой стороны - на спину уже не ляжешь - пропеллер мешает, и в любой одежде придётся проделывать дырку. И летом ещё ничего, а зимой и до воспаления можно долетаться. Пропеллер - это судьба.
   Я никогда не задумывалась, каким образом Карлсон мог появиться на свет. Прилетел и прилетел. А потом обещал вернуться. Но почему он так подробно рассказывает о своей бабушке, и папу своего упоминает вскользь, но вот о маме-Карлсон - ни слова? Нет ли здесь какой-нибудь детской обиды, от которой потом и вырос пропеллер? Обида, которую Карлсон заедает плюшками, и всё никак не может заесть. И всё никак толком не повзрослеет, хоть и просит называть себя только по фамилии. И домик его за трубой никому не известен.
   Проверьте прямо сейчас свои лучшие в мире спины - нет ли там пропеллера? Не вырос ли ненароком, пока вы спали на правом боку?

Маршак и Михалков

 

   Однажды воспитательница в детском саду прочитала нам вслух "Рассказ о неизвестном герое":
                                          Ищут давно,
                                          Но не могут найти
                                          Парня какого-то
                                          Лет двадцати.
                                          Среднего роста,
                                          Плечистый и крепкий,
                                          Ходит он в белой
                                          Футболке и кепке.
                                          Знак ГТО
                                          На груди у него.
                                          Больше не знают
                                          О нём ничего.
   Потом она несколько раз громко и чётко повторила имя автора "Рассказа": "Маршак, дети! Самуил Яковлевич Маршак!" Иногда пишут о том, что взрослые считают детей глупее, чем они есть на самом деле. И это правда, считают. Мы знаем, что Маршак. Кто из нас не слышал историю про маленькую девочку, заставлявшую своего усатого-полосатого котёнка произносить слово "электричество", или про человека рассеянного с улицы Бассейной? А если кто-то и не знал таких элементарных вещей, то уж после третьего повтора уяснил точно: Маршак. И сколько можно об одном и том же? Мы твёрдо запомнили наизусть это странное, необычное имя. Ни в нашей группе, ни во дворе, ни потом нигде не было у нас ни одного Самуила.
   "Рассказ о неизвестном герое" был абсолютно правдоподобен и сомнений не вызывал. Именно так всё и происходило: парень бросился автомобилю наперерез, по трубе водосточной полез и спас из огня девочку. И наши мальчики так будут делать, когда вырастут. К славному подвигу каждый готов. Это сейчас они дерутся, обзываются и чахнут над супом, но придёт время, и будут их тоже искать пожарные, милиция и фотографы...

Как я поймала Бяку

   У весёлого человечка художника Карандаша отваливался нос. Прямо в день покупки, или, в крайнем случае, на следующий. Это было время, когда мне казалось, что отрезанные кукольные волосы ночью отрастут до прежней длины, а брошенное в синий почтовый ящик письмо неведомыми, таинственными путями тут же отправится по адресу. Само на конверте прочитает и отправится.
   Я думала, что нос Карандаша пишет, да не просто, а каким-нибудь особым цветом, которого нет в моём наборе. Нос не писал. Нос упорно не писал, не выдерживал и ломался. И его никак нельзя было прикрепить на прежнее место. На пластилине он категорически не держался.
   Думаю, что именно тогда я и вышла из Гоголя. Но не окончательно: иногда я звоню у знакомой двери, и Гоголь слышит мои первые звоночки, и открывает мне свои вездесущие объятия.
   Убедившись, что нос Карандаша не держится, я думала так: вот настанет опять суббота, и мы с мамой пойдём в магазин, и она купит мне нового Карандаша - целого, аккуратного. И я больше не буду им писать. И суббота действительно наступала, и мы шли, и мама покупала. И в крайнем случае на следующий день нос почему-то опять отваливался.
   Я была страстной, пылкой, безумной любительницей всевозможных маленьких игрушечек. До сих пор помню запах той пятисантиметровой пластмассы. У меня был миниатюрный голубой слон, и жёлтый бегемот, и красная овечка. И целая компания весёлых человечков, из которых, кроме невезучего Карандаша, помню только ушастого пучеглазого Гурвинека (этому ничего никогда не делалось, несмотря на его тонкие белые ножки). Была у меня и девочка-фигуристка в красном, и целая сказка про Серую шейку: дед с ружьём, лиса, уточка и милый белый зайка, которым я очень дорожила.
   У меня просто мания была, так я любила эти маленькие игрушки. Такая была мания, что я помню до сих пор. "Дай же мне, наконец, наиграться в любимых куколок..." С пониманием сказано, точь-в-точь про меня. Я ведь и запах тех суббот помню до сих пор. "Дай же мне, наконец, наиграться..." Интересно, откуда это? Где я могла это слышать?
   Хорошо, что гугл всегда под рукой. "Дай же мне, наконец, наиграться..." Ага, есть! И гугл отправил меня куда следует. Оказалось, что это строчка из моего собственного, давно написанного стихотворения. Николай Васильевич прервал на середине лирическое описание чудного Днепра, отложил перо и пошёл открывать на мой первый звоночек. А ещё я представила себя Винни-Пухом, который охотился на Бяку, не узнавая своих собственных следов.

Фруктовичи и Ореховичи

   В маленьком магазинчике, куда мы часто приходим за горячими булочками, где к услугам любителей всегда работает кофе-машина, издали бросился мне в глаза - сначала показалось, что цилиндр - ах, нет, всего лишь кивер. А я подумала невзначай, что Пушкин в небесной лазури - очередная смелая фантазия от производителей. Наше Всё в тёмном шоколаде, сладкое на все сто, эфиоп с орехами тает во рту, а не в руках. С производителей станется, они и не такое могут. И приписку сделают соответствующую: "Моих стихов пленительная сладость пройдёт веков завистливую даль..." В каждой порции сладости калорий столько-то.
Мелькнула у меня мысль издалека, что это Пушкин. Вон и бакенбарды курчавятся по бокам.
   Оказалось - гусар. Не сей Грандисон, сей важный франт, игрок и гвардии сержант, а Грецкий Орех Сергеевич, разрешите отрекомендоваться. Корнет, а то и поручик. И в деревне его Ореховке губернии такой-то соответствующего уезда душ количество неисчислимое.
   Я тоже там есть - маленькая, с тяжёлым и неуклюжим молотком в руках. Сейчас буду стучать прицельно по твёрдой круглой скорлупе, сейчас доберусь, достучусь до сладостного содержимого, похожего одновременно на мой ум, на зиму, на 31 число, на тёплый свет, на радость, оттого подлинную и глубокую, что родилась она прямо здесь и сейчас, на пустом месте. Нахлынула и затопила.
   И все так били молотком, ложкой стула, пестиком от чугунной ступки. Все заворачивали целого благородного Ореха Сергеевича в серебряную фольгу, подвешивали к празднику, откладывали на потом, любовались им в блеске и мягком свете, загадывали желание.
   Орех Сергеевич был готов на любой подвиг ради их исполнения, был предан нам всей скорлупой и сердцевиной. И мы верили: всё исполнится непременно, нужно только как следует загадать. Уже исполняется, пока мы спим.
   Грецкий, давний мой приятель...

Чёрно-белый месяц

   Я смотрю ноябрь, как чёрно-белый фильм. День за днём. Снег летит людям прямо в лицо, как торт. Потом будем катать из него шары, строить первого в новом мире снеговика небольшого, пробного роста.
   Рот из рябины получился чересчур кровожадный, пусть лучше совсем не будет никакого. Да и зачем рот? Немой ведь фильм, с дрожащими на экране репликами и пояснениями.
   Вот чей-то поезд опять прибывает на станцию N, чьё-то очередное решительное объяснение, пламенный взор. Кто-то пылкий во фраке падает к ногам своей избранницы, сверкая идеальным пробором в напомаженных волосах. Вот просто люди, вот гуляют, вот спешат, вот жизнь во всей красе.

   Назавтра наш снеговик растает без следа. К вечеру тротуары затянет гололёдом, люди начнут скользить, людям нужна поддержка. Иногда в ноябре мне бывает грустно как Чарли Чаплину. В детстве мне казалось, что ноябрь пришёл и застыл, и больше никогда ничего не будет, кроме тяжёлых чёрных подъёмов, белых страниц в линейку или в клетку, вырванных для очередной самостоятельной работы или словарного диктанта. И все слова останутся на бумаге, и мне нечего больше сказать. Да и зачем говорить? Немой ведь фильм.

Из самых глубин

   Это было в сентябре. Подруга рассказала, как посетила она сезонную ярмарку белорусской продукции и купила там банку кофе сгущённого с молоком. Захотелось непреодолимо. Так бывает. Положила она банку в сумку, села за руль и моментально поехала домой. Едет за рулём, а сама в это время знает, что в недрах сумки банка, а в банке кофе, а в кофе сахар. Вот она, смерть Кащеева. Была бы упаковка целлофановая или какой-нибудь тетрапак - распечатывай прямо на месте, забрасывай свою страсть, заливай её, глуши желанными калориями. А с консервной банкой не так. Консервная банка приучает к выдержке, тренирует терпение и спокойствие. Особенно если пробки на дорогах, двойное терпение получается.
   Вдоволь натренировавшись, приехала моя подруга домой, тут же вскрыла заветную банку и стала употреблять её содержимое, а потом сказала мне, что это был восторг, полный натуральный восторг. И что она очень советует, и что ярмарка та заканчивает свою работу пятого октября.
   Я вообще-то кофе не люблю. Но это если его пить. Когда я представила себе глянцевую тёмно-коричневую поверхность с солнечным бликом, и тёплый особенный дух, и горькую неторопливую сладость, мне захотелось принести домой точно такую же банку. Идти по жёлто-зелёным улицам и знать, что она у меня в сумке. И всё это прямо завтра можно сделать, потому что ярмарка от моего дома совсем недалеко.
   Оказалось, что белорусской продукцией интересуется довольно большое количество жителей нашего города. Они плотно толпились возле прилавков с молочными и колбасными изделиями, несли в больших пакетах яблоки, а кто-то даже примерял сапоги в отдельной палатке. Не хватало только медведей и скоморохов. Всё остальное было точь-в-точь как двести и пятьсот лет назад.

Настоящие башмаки

   Наконец-то настало время и для новых ботинок. Наконец-то оказалось, что мы купили их не напрасно. Последний первый снег таял в укромных, затенённых местах, ботинки шли по воде. Ботинки пригодились. И холод пригодился.
 - Шапка своевольно сползает на глаза, - сказал Игорян.
Мы остановились и поправили шапку.
 - А ботинки тебе нравятся? - спросила я. - Что скажешь про свои новые ботинки?
А что про них скажешь? Демисезонные, дошкольные, для мальчика, цвет тёмно-синий.
 - Лучше я скажу, как башмаки убежали от своего хозяина! = объявил Игорян. - Сначала у этих башмаков было разное мнение, один из башмаков назывался Левый, а другой Правый. И однажды они захотели соединить свои мнения в одно.
   Я посмотрела на ботинки Игоряна, которые шли, потом посмотрела на свои - один из них явно был Левый, а другой Правый. А на подошве был указан размер. У них был цвет, кожа и шнурки. Но мнение ботинок видел только Игорян.
 - А зачем соединять разные мнения в одно? - спросила я.
 - Потому что когда мнения были разные, хозяину приходилось вытаскивать свои башмаки из разных бед: осенью и весной - из луж и грязи, в лесу - из болота и смолы. А хуже всего - из звериных капканов. Но вот Левый башмак нашёл нитку, привязал её к Правому башмаку, и у них стало одно мнение. Стала пара башмаков. А дальше башмаки проголодались. И вот однажды, когда хозяин сидел за столом и ел, на Левый башмак упал кусок каши.
 - Игорян, - спросила я, - а где ты слышал это выражение?
 - Какое выражение? - не понял Игорян.
 - Ну, так говорят про старые, рваные башмаки - что они просят каши.
 - Я не знал такого выражения, - признался Игорян. - А почему так говорят?

В общих чертах

   Старшая сестра покорно подписала под диктовку автора рисунок, на котором был изображён уродец с выразительными глазами и ушами и кучка разновеликих кружков на парящем в воздухе блюде: "Дегустатор и яблоки". Но старшая сестра строга:
 - Игорян, - говорит она, - Ты в зеркало на себя посмотри. Ты видишь, как человек устроен, и откуда у него руки растут? И как голова к туловищу прикрепляется. (Впрочем, рисовать такие лица она и сама не прочь.)
   Игорян не смущается, потому что ключевое слово здесь "дегустатор".
Как бы и мне так научиться смотреть на мир, чтобы видеть его? Видеть другое.
Однажды утром Игорян спросил:
 - А какую именно лапу оторвали у мишки, которого уронили на пол? Переднюю или заднюю?
   Своего-то собственного хорошего мишку он бережёт и ни за что не бросит, но об отвлечённом почему бы и не порассуждать?
   А я никогда раньше не задумывалась над лапой. Да передняя, наверное. Круглый плюшевый медведь старинного типа глухо и тяжело упал на блестящий, натёртый паркет - рядом с маленькими зашнурованными ботинками, рядом с ногами в дошкольных коричневых чулках. И в дверь уже звонит ленинградский почтальон с толстой сумкой на ремне: вам срочная телеграмма. Медведь смотрит круглыми пластмассовыми глазами из того мира, где слон звонил по телефону от верблюда. А какая именно была там лапа, левая или правая, не могу вам сказать. Позвоните по номеру 125.
Игорян уверен, что лапа оторвалась задняя, и медведь вовсе не плюшевый, а заводной:
 - Заряд кончился, и он упал. Вот как всё было. В общих чертах.
Мне очень хочется хотя бы в общих чертах записать и запомнить всё, что Игорян сейчас говорит - пока не растаяло, как первый снег, не хрустнуло под каблуком взросления, не улетело вдаль белым облаком, всегда похожим на кого-то или на что-то... Но я не успеваю за его словами, его экспериментами, его загадками.