Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

воскресенье, 29 марта 2020 г.

Новые дети лейтенанта Шмидта

   Раньше ходили по Арбатову и Бобруйску, а сейчас по интернету. Здесь не догонят. И вот уже новые дети лейтенанта Шмидта, в десятом, как минимум, поколении, привычно активизировались, почуяв хаос и неразбериху.
   С некоторых пор по сети гуляет, всё больше набирая популярность, неизвестное ранее в истории и литературе стихотворение Пушкина, от 1827 года. Александр Сергеевич, как и полагается настоящему пророку, за три целых года до холеры забрался в Болдино и обратился оттуда к потомкам:
                                    Позвольте, жители страны,
                                    В часы душевного мученья
                                    Поздравить вас из заточенья
                                    С великим праздником весны!
   "Всё утрясётся, всё пройдёт", - успокаивает далее Пушкин, и жители страны с благодарностью сохраняют призыв на свои стены, делятся с друзьями. Чтобы ещё как можно больше жителей страны знали: Пушкин с нами, ура! Он всё, он знал, он всё знал из своей далёкой Болдинской осени. Даже то, что у нас наступит весна.
   Но не все жители страны позволили. Они-то и выяснили, что настоящий автор этот строк - простой сетевой поэт без имени. Он вообще ничего такого не имел ввиду, просто взял и написал с душой: "На помощь разум призовём, сметём болезнь силой знаний..."
   Но дети лейтенанта Шмидта - отличные дети в десятом поколении. Уголовный кодекс они чтут, а моральный - не очень. Они знают: подставь имя Пушкина хоть к метле, хоть к кочерге, и выйдет Шамаханская царица. Безымянный текст всё равно что ничей, не пропадать же добру. Подставь и запусти. А большая сеть довершит остальное.
   Почему именно Пушкина? О, это очевидно. Пушкину доверяют, он полностью свой. Именно к нему посылают за знаниями в любой непонятной ситуации: "Спроси у Пушкина!" И если Пушкин сказал, то так тому и быть. Почудились издалека бакенбарды - значит, Пушкин. Кто же ещё?
   Времена хаоса и неразберихи - нехорошие, тёмные времена. Но вместе с тем и непрерывный практикум для тренировки логики и критического мышления. Можно начать прямо сегодня, с упражнений самых простых:
Свежесть бывает первая, она же последняя.
Пушкин - это только Пушкин.
Голова на плечах выросла для того, чтобы работать. Сразу полный день, даже у несовершеннолетних.

четверг, 26 марта 2020 г.

В ветреный день

   Говорили, что день был тот очень ветреный. Такой, что один человек потом даже грел ухо. А другому человеку надуло полный глаз конъюнктивита. Промозглый день. Падали деревья.
   Я ничего не знала, я разбирала дальний шкаф. Сейчас нужно обязательно делать что-то руками, что-то прикладное. Чтобы сразу видеть результат, знать, что хотя бы дом в порядке. Хоть немного, но удовлетворять базовую-пребазовую потребность в безопасности.
   Так вышла и мрака на дневной электрический свет полная коробка не помню чего. Тяжёленькая.
   В коробке лежали толстой стопкой пластилиновые работы, датированный 2016 годом. Следовательно, Игоряну пять, и ничего он толком не помнит.
 - Всё помню! - сказал Игорян.
   У него был тогда период. Просто отрывал куски от пластилинового бруска (мять, греть не хотелось - долго) и лепил как душа прикажет на первые попавшиеся листы цветной бумаги. Лица лепил моментально, зверей лепил, деревья.
   Потом всё куда-то делось. Как пришло, так и ушло. Работы я прибрала в коробку, и за четыре года они друг к другу приклеились. К счастью, не намертво. На бумаге проступили жирные пятна времени, она местами потрепалась и даже порвалась, но лица всё так же были выразительны и прекрасны.
 - Лично мне, - сказала я Игоряну, - очень нравится вот эта картошка.
 - Это вообще-то не картошка, - сказал Игорян, - а мой автопортрет.
Да, Игорян помнил на самом деле.

вторник, 24 марта 2020 г.

Переделка Земли

   Бывало ли с вами такое? Ни с того, ни с сего приснится вдруг человек, которого вы не видели уже лет триста, а не вспоминали про него лет пятьсот. Ну, приснился и приснился... Посмотрели и забыли. Потом выходишь из дома, а на ближайшем светофоре стоит этот приснившийся и спокойно помахивает пакетом с булками. Или звонит, или вдруг в WhatsApp что-нибудь. Было? Я знаю, что было. И слишком у многих, чтобы можно было говорить о каких-то случайных совпадениях.
   Я бы его и так встретила, но зачем таинственное подсознание приснило мне его заранее? Почему именно этого? С какой целью?
   С тех пор, как человечество твёрдо качнулось в сторону интеллекта и прогресса, ему нечего сказать по этому поводу.
"Ты чем занимаешься?"
"Стихи пишу."
"Да это понятно. А занимаешься-то чем?"
   Это значит: каким образом и за сколько, с помощью интеллекта и прогресса, продаёшь свои умения?
   Темны и тайны знаки творчества, которое всё есть - порождение подсознания. Знаки, в которых ответ на вопросы "почему этот?" и "почему это?" туманны даже для того, кто смотрит свой сон.
   Когда мой старший брат учился в младшей школе, он написал книгу под названием "Приключения матроса Мишани". Писал дома вечерами специальной ручкой, которую дал папа: никаких "шариков" папа не признавал, пользовался только перьевой, заправленной чернилами, отсюда и художественная клякса на обложке очередного тома. Мне тоже иногда перепадало, и рука моя до сих пор помнит, как спокойно и твёрдо идёт по бумаге металлическая лапка.
   Писал мой брат также и в школе, на некоторых уроках. Случалось, что путал тетради и сдавал очередную главу вместо классной и домашней работы. Эта книга гениальна от и до.

суббота, 21 марта 2020 г.

Имя, похожее на мир

   Обычно дети не запоминают авторов прочитанных книг. Никогда в жизни не запоминают они художников-иллюстраторов. С Юрием Васнецовым у меня получилось не так, только раньше имени я запомнила день.
   За столом нас тогда осталось только двое - я и Вадик Инагинолюк. Мы уверенно вышли в финал детсадовского обеда, причём Вадик был чемпион признанный, а я просто случайно примазалась к славе. Несмотря на хилый и болезненный вид, Вадик всегда брал верх над непреклонными воспитателями, сидел над супом так упорно, так молча игнорировал все просьбы и угрозы, что в конце-концов педагоги не выдерживали и отправляли его спать: если не ест, так пусть хотя бы спит. Но я не уверена, что Вадик спал. В детском саду он не задержался.
   В каждой группе в те годы был хотя бы один, но Вадик. Непобедимый Вадик, знающий и тактику, и стратегию. Потому что меня в итоге вырвало борщом, и я пошла в изолятор, а Вадик остался за столом навсегда.
   После того случая борщ я не ела примерно двадцать лет. Но, если не учитывать таких нюансов, детство вполне счастливая и беззаботная пора. А в изоляторе было гораздо лучше, чем в группе - свобода, пахло круглыми жёлтыми аскорбинками. Мне дали книг и оставили в покое до прихода родителей.
   Книги мне были тонкие, на один укус. Я быстро их прочитала и стала рассматривать картинки - уютные, пряничные, с такими домиками, как будто я уже дома. С нежно-голубыми снегами и тёмными лесами, один вид которых тут же заставляет проверить: не сильно ли с краю я легла?
   Особенно крутые были там шеи у коней. Кот в красных сапожках нёс под мышкой батон, и было написано пояснение: "Пошёл котик на торжок, купил котик пирожок. Самому ли съесть, либо Бореньке снесть?" Лицо у кота было непростое, кот явно знал себе цену: я и сам укушу, да и Бореньке снесу. И в то же время родное было лицо, за что человечество в основном так любит котов.

вторник, 17 марта 2020 г.

Светлые капли реальности

   И всё-таки я хочу запомнить эту весну. Запомнить несмотря ни на что и смотря на всё. Вот на это всё. Как чудилось кругом Зазеркалье, неправда, и чёрная королева на самом деле кот, и так хочется в реальный мир, пусть хоть какой будет, только реальный.
   Но вот выходишь из подъезда, выходишь к маленькому трактору, который замер возле сугроба величиной в полдвора и озадаченно чешет в затылке своим ковшом. Выходишь, а с крыши там капает, и в ледяной корке образовалось озерцо из одних лишь капель - маленькое и бездонное. Капает, как будто неумолимо уравновешивает чаши весов. И может показаться, что весы те не выдержали, сломались, надорвались, и больше не хотят мерить в этом мире добро и зло. Но весы живы. А весь этот мир и есть реальный, и одна капля в нём не только убивает лошадь, капля может быть решительной и светлой.
   Когда на душе слякоть и бездорожье, или просто болит голова, я беру с полки Пушкина и открываю наугад, открываю с любого знакомого места. Чем дальше идёт время, тем больше нужен Пушкин. Или про Пушкина. Это светлые капли реального мира, которые уравновешивают. И "Болдинская осень" Давида Самойлова никогда ещё так не звучала во мне.
                                  Везде холера, всюду карантины,
                                  И отпущенья вскорости не жди.
                                  А перед ним пространные картины
                                  И в скудных окнах долгие дожди.
 
                                  Но почему-то сны его воздушны,
                                  И словно в детстве - бормотанье, вздор.
                                  И почему-то рифмы простодушны,
                                  И мысль ему любая не в укор.
 
                                  Какая мудрость в каждом сочлененье
                                  Согласной с гласной! Есть ли в том
                                                                                       корысть!
                                  И кто придумал это сочиненье!
                                  Какая это радость - перья грызть!
 
                                  Быть, хоть ненадолго, с собой в
                                                                                  согласье
                                  И поражаться своему уму!
                                  Кому б прочесть - Анисье иль Настасье?
                                  Ей-богу, Пушкин, все равно кому!
 
                                  И за полночь пиши, и спи за полдень,
                                  И будь счастлив, и бормочи во сне!
                                  Благодаренье богу - ты свободен -
                                  В России, в Болдине, в карантине...
   Может быть, он тоже думал, что ничего сейчас не может, а Настасье с Анисьей всё равно. Но оказалось, что может всё. Вот это всё.

суббота, 14 марта 2020 г.

Великаны


   Всегда удивительно, если мимо проходит великан. Он выше меня на две или три головы, и на мгновенье закрыл солнце. На фоне других прохожих он, как конфета "Гулливер". Другие могут быть леденцами "Барбарис" или из самого элитного шоколада - это в данном случае всё равно. Великан-то он один.
   Каждый его шаг - с меня ростом. И великана тоже нельзя фотографировать без спроса. Но я же со спины, я не могу удержаться. Ведь каждый великан уникален.
   Как он видит мир? Наверное, не так-то просто. Наверное, всё, в основном, на заказ. Но зато и получает именно те ботинки, что надо - сорок бесконечного размера. И куртку, и кровать что надо. Поэтому великаны всегда довольны собой. Они просто берут и вытирают пыль со шкафа, не гнут и не мнут деревья, а просто снимают яблоко или горсть вишен размером с ведро. И это такая власть, в которую не пролезешь вон и кожи. Это власть природная. Поэтому все великаны добродушны и очень уязвимы.
   Они идут с рюкзаками, идут с длинными волосами, оставляя следы, над которыми будут ломать голову учёные через тысячу лет. А потом напишут мелкими буквами большие статьи в учёные свои журналы.
   Но пока великаны ещё идут по свету. Идут через наш город и другие города. Наклоняют голову, проходя в двери. Не знают в самолёте, куда бы деть ноги. И небо им чуть ближе. Не как птицам, но всё-таки ближе - на целых две или три головы.

среда, 11 марта 2020 г.

Вечно голодная, вечно свободная

   Ночью пусть выпал новый, бесстрастный снег, а небо в марте уже другое. Высокое и головокружительное. Облака не как зимой - протягивай руку и бери, облака стали как рыбы - вёрткие и плывучие. Сколько ни закидывай взгляд, обтекают, уходят. Вечно свободные.
   Как же томили они нас в шестом классе, эти лермонтовские "Тучи"! Дело было как раз весной. "Что же вас гонит, судьбы ли лишения... судьбы ли решение... Ре, ре, решение. Судьбы ли решение, зависть ли тайная, злоба ль открытая...злоба ль..." Меня и сейчас разбуди, хоть днём, хоть ночью, а скажу наизусть без запинки. Да все скажут.
                                     Тучки небесные, вечные странники!
                                     Степью лазурною, цепью жемчужною
                                     Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
                                     С милого севера в сторону южную...
   При этом весь школьный Лермонтов в целом был далеко не скучен. Страстно написанное "Бородино" запоминалось само собой, просто врывалось в память на всём скаку: "Забил заряд я в пушку туго и думал: угощу я друга! Постой-ка, брат мусью!" Не говоря уж про "Мцыри": "Ко мне он кинулся на грудь, но в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть моё оружье..." "Парус" был воздушный и романтичный весь: "И мачта гнётся и скрыпит..." А на звезде, которая с звездою говорит, на спящей в голубом сияньи земле что-то чувствовали самые непробиваемые. Вот учить наизусть детям "Смерть поэта" совершенно ни к чему. "Пятою рабскою поправшие обломки..." Нет, совершенно ни к чему. Но в ней тоже была страсть, был гнев, а "Тучи" проплывали медленно, печально и бесконечно мимо нашего внутреннего мира. "Чужды вам страсти и чужды страдания..." Абсолютно чужды.
   Стояла, повторяю, весна. Стояла за окном жизнь, стоял свежий воздух и ни минуты не стояли воробьи. А мы на уроке литературы сдавали "Тучи" наизусть, по списку. Там, за окном, тоже были небесные тучки, но не классические, обыкновенные. Недосягаемые как никогда.
Кто проходил, тот знает.
   Список перевалил уже на вторую половину, шла уже буква П. Шла к доске Оксана Протасова - в веснушках и троечница. Мы сидели как могли, и нам капали на темя тяжёлые капли неважно выученных слов. Не пытка, нет. Урок литературы.

понедельник, 9 марта 2020 г.

Про пару

   Всякий раз, приступая к очередному рассказу из рубрики "Пушкин", я невольно думаю: будет ли он кому-то интересен, кроме меня? Но мне так весело, так легко и так необходимо писать время от времени про Пушкина, что все остальные мысли постепенно исчезают, остаётся спокойствие. Или, как он говорил, покой. Покой и воля.Что ещё нужно?
   Все, кто в Москве - так или временно - обязательно присылают мне самого главного Пушкина. Не с той мыслью, что вот, мы-то сейчас видим, ходим тут везде, а ты-то нет. С другой, хорошей и человеческой мыслью: что Пушкин здесь, Пушкин есть, и голову склонил, и руку положил. И века проходят, а ему хоть бы что. Ему уже спокойно, навсегда.
   У меня накопился целый альбом с таким Пушкиным. Летом и зимой, и даже зимой с плечами в снегу. Лицом, вполоборота и со спины. Только нет такой фотографии, где бы у Пушкина на голове сидел голубь. А они сидят, я знаю. Они так сидят, что я даже представляю их город с высоты Пушкина, и как бронзовые кудри холодят босые бесцеремонные лапы. И вот уже вспорхнул, вот уже забыл. Непонятно, что у этого голубя в голове. Наверное, ничего. А у Пушкина - всё. Вот и получается, что они - пара.
                                          С точки зрения голубя,
                                          Главное в Пушкине -
                                          Сноп кудрей.
                                          По кудрявой идут макушке
                                          Ноги красные голубей.

                                          С точки зрения Пушкина,
                                          Голубь - не зверь, не птица.
                                          Мало ли что на макушку
                                          Гения приземлится.

                                          С точки зренья бульвара,
                                          Пушкин с голубем - пара.
   А у меня в голове что-то от Пушкина, что-то от голубя, что-то от города. И покой от того, что кто-то ходит там везде с хорошей и человеческой мыслью.

вторник, 3 марта 2020 г.

Денис Драгунский "Мальчик, дяденька и я"

   Однажды в сборнике про Москву я прочитала рассказ Дениса Драгунского "Садовая, бублики и брынза". Про то, как переехали из подвала на одиннадцатый этаж, с видом на Садовое кольцо. Про то, что бублики в самом деле были на углу: с маком шесть копеек, простые пять. И эта одна маковая копейка решала судьбу: простые были хороши с маслом, а маковые - с брынзой.
   Это был второй по частоте задаваемый вопрос после первого: действительно ли Денис выливал за окно негодную манную кашу? Действительно ли они пили чай с бубликами и брынзой, как в рассказе про светлячка?
   Оказывается, так и пили. Брынзу вымачивали предварительно в кипятке, чтобы не очень была солёная, бублик резали на четыре части, потом ещё вдоль... Такие же неведомые штучки, как вид из окна на Садовое кольцо. Бывает только в Москве.
   Да, были бублики. Горячие, на верёвочке. Нести домой их нужно за пазухой, чтобы не простыли...
Так Денис и вырос. Повзрослел, постарел.
   Однажды у него остановилось сердце. И доктор, который командовал электрошоком, вшил ему под левую ключицу Ригу. То есть стимулятор, конечно же. Но разве писатель так скажет?
   "Я тычу себя в грудь пальцем - вот, вот здесь. Люди не знают анатомии и думают, что это и есть сердце. Ну в общем-то они правы.
   Рига вшита в меня, она совсем маленькая, размером со старинную серебряную монету. Можно потрогать пальцами, убедиться - вот она, всегда со мной.
   Я её очень люблю. Трогаю пальцами, вспоминаю и улыбаюсь.
Странное дело - мне совершенно безразлично, что о ней говорят. Всякое говорят. Но разные огорчительные сведения я пропускаю мимо ушей. И отвечаю: "Может быть, может быть. А может быть, и нет. Но это неважно. Главное - она красивая, она хорошая, она мне нравится уже давно."
   Книга "Мальчик, дяденька и я" - сборник воспоминаний о днях, проведённых на Рижском взморье, в Дубулты. Некогда там располагался Дом творчества писателей литфонда СССР, которым пользовались не только (и не столько) писатели, но и члены их семей. Папа Драгунский, по причине нездоровья, предпочитал проводить лето на подмосковной даче, а подросший Денис с мамой - в Дубулты, полный срок, двадцать четыре дня.

воскресенье, 1 марта 2020 г.

Я ем и всё помню

   Я ем и всё помню. Как висел в руках горячий, только со сковороды, блин - будто круглое бельё на прищепках. Я любила не очень поджаристые, просила бледных, но даже у таких по краям всегда образовывался тонкий хрустящий ободок. Хрупкий, как иней.
   Даже из самых бледных получались весьма достойные блинные лица. А сейчас почему-то дети не проедают в блинах глаза, нос и рот.
   Но хрустящие ободки остались. Бледные и поджаристые, с леопардовой пятнистой изнанкой, всё так же ложатся на тарелку тяжёлой нежной стопкой, откуда расходятся по людям: треугольниками или свёрнутыми в рулон маленькими съедобными ковриками.
   Так было и будет. И есть.
Есть блины.
   Однажды мы гуляли с двухлетним Игоряном и услышали из школьного двора весёлые звуки. Зашли посмотреть и увидели Масленицу. Увидели хоровод из многих детей, платки и сарафаны, картузы и яркие рубашки. И чучело, которое очень хочется сжечь, да нельзя по технике пожарной безопасности.
   Игорян смотрел как заворожённый, особенно на чучело. А я думала... Нет, я не думала: когда-нибудь, лет через сто, и мой сын придёт в эту школу, и он... Жизненный опыт шептал, что я не успею даже оглянуться.
   И вот я не успела оглянуться, и мой сын в той школе скоро закончит второй класс. Но всё так же доносятся в масленичную пятницу со старого школьного двора весёлые звуки. И прохожие удивлённо оглядываются, а потом, быть может, вспоминают: Масленица! И начинают перебирать в уме, что сегодня нужно будет срочно купить - молока, муки? Может быть, вспоминают тёплые блинные лица.