Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

четверг, 28 ноября 2019 г.

Не бросить гранат

   Плод гранат всегда ассоциировался у меня с холодными, тёмными временами, когда сезонные боги сидят под своей землёй и бездействуют, пребывают полгода в очередном отпуске. Видимо, спят. А что им ещё остаётся?
   Миф потом подтвердил мою догадку: Прозерпина была накормлена гранатовым именно зерном. Так придумал коварный Плутон, чтобы она вернулась к нему в мир тьмы. Чтобы всегда возвращалась, хоть наполовину. Ведь половина времени - это тоже много, очень много веков.
   Поэтому люди тоже возвращаются, и гранат они не бросят никогда. Покупать будут нечасто, потому что не первой необходимости продукт, и чистить его неудобно, долго. Но однажды купят. И я куплю, мечтая, чтобы оказался он сладким. Каждое зерно будет отражать электрическую лампочку и сквозь прозрачный сок просвечивать косточку.
 - Прямо так с косточками и есть? - спросил недоверчивый Игорян.
 - Конечно, прямо так.
 - А они не причинят мне вред?
 - Нет, они причинят сплошную пользу.
   Так и мне говорили когда-то, в те далёкие зимние дни, когда в доме неведомо откуда появлялся вдруг гранат. Не гранатовый сок, чужой и дорогой, а сам плод - тяжёлый, в маленькой зубчатой короне. Замысловатый, полный рубиновых зёрен и кислый без вопросов.
   Кислый так, что брать его можно было, как настоящее сокровище - по чуть-чуть. Сначала любоваться на свет, думать, станет ли красное белым, если посмотреть на него сквозь прозрачное и волшебное это зерно.
   Но это была благородная кислота, не как у лимона. Бархатная была кислота, как скатерть у соседки с первого этажа бабы Кати. Против ворса тёмная, по ворсу гладкая, а вокруг бахрома, которую так и тянет заплетать косичками.
   Тайно, под столом заплетать - там тёмный и таинственный мир, там настоящий дом, отгороженный от большого мира зыбкими стенами, где никто и никогда не найдёт мою замысловатую детскую душу. Которая здесь только половину времени, а вторую половину - там, в царстве теней и сновидений. В царстве мечты, которое хоть берём и редко, но не бросим никогда - со всеми его рубинами и косточками.

вторник, 26 ноября 2019 г.

Кржемелик и Вахмурка

   Я и не знала, что в природе существует такая книга. Я знала, что существует такой мультфильм. Его иногда показывали в передаче "Спокойной ночи, малыши!" Про то, как Кржемелик и Вахмурка варили черничное варенье. Странный и завораживающий мульт. Говорящее солнце там было похоже на вязаную кружевную салфетку - из тех, какими некоторые бабушки любили накрывать свои телевизоры. А варенье лилось сплошной и очень аппетитной стеной.
   Уже потом, при своих детях, я узнала, что серий про Кржемелика и Вахмурку существует множество, и смотреть их хочется одну за другой, без перерыва.
   А потом оказалось, что есть и такая книга. Она лежала одна-единственная на полке в "Читай-городе"; хорошо, что лежала она лицом, ведь я могла её и не заметить среди множества ярких, современных и совсем не нужных мне книг. Я вообще могла не зайти в тот день в "Читай-город", если бы не мороз.
Но мороз был, и я зашла.
   И такая книга есть. Автор - Вацлав Чтвртек. Художник Зденек Сметана (тот самый, из мультфильма, я узнала его руку и его фамилию с ударением строго на первом слоге).
   Говорят, что нам требуется не больше пяти секунд, чтобы принять решение: брать книгу или не брать. У автора с художником очень мало времени, и нужно использовать его по максимуму.
Я открыла наугад - "Как Вахмурка вёз яйцо на санках".
"Наступила зима, шёл снег. Кржемелик с Вахмуркой сидели за столом. Они уже успели поболтать, попеть, помолчать, и наконец Кржемелик говорит:
 - Мы уже не знаем, что делать, а зима только началась. Сходи, Вахмурка, к курице за яйцом. Ехать к ней надо сначала в горку, потом мимо пня и ещё чуть-чуть по ровной дороге.
 - Что тебе нужно, Вахмурка? - поинтересовалась курица.
 - Яйцо, но чтоб забавное.
Курица дала ему яйцо. Вахмурка положил его на санки и повёз обратно. Вахмурка топает впереди и тянет за верёвку, а яйцо себе сидит, дремлет на санках,"

суббота, 23 ноября 2019 г.

Просто печенье

   Время первых настоящих морозов и старых настоящих рецептов. Настолько добрых и простых, что кажется, будто их не может быть в интернете. Как будто так и остались они навсегда в толстых хозяйственных тетрадях, в которые копили годами и поколениями. И если встречался в гостях невиданный какой-нибудь салат или маринад, это было похоже на новое приятное знакомство, на радость коллекционера. Котлеты с пирогами кочевали из уст в уста, из тетради в тетрадь, из квартиры в квартиру. И всё равно получалось у всех по-разному, и шли в гости специально за тем самым.
   Откуда же всё это может быть в интернете? Не может такого там быть, оно слишком личное. Одна тысяча девятьсот у каждого своего года.
   На самом-то деле в интернете есть всё. Безжалостно и доступно там есть всё, и в отличном качестве.
   Так почему же я не иду туда в один клик, обнаружив у себя в холодильнике весомую пачку творога, купленного в твёрдом порыве (и даже не по акции!), что утром буду его есть, и как-нибудь ещё с фруктами. Соберусь и заведу полезную привычку.
   Да не буду я, особенно с фруктами... Сколько уже раз такие мои порывы заканчивались запеканками, творожниками, ленивыми варениками - лишь бы успеть в самый последний день срока годности.
   И вот я снова смотрю на пачку в холодильнике. А потом тычу пальцем почему-то не в интернет, а в сообщение давней, студенческой подруге: а помнишь творожное печенье, то, которое ещё конвертиками? то, с первого курса? подскажи рецепт, что-то я забыла.
Не хочу запеканку, хочу сегодня то печенье.
   И подруга, верная и давняя, прислала в ответ фотографию страницы из книги заветных блюд. Любовно и разборчиво записанный от руки рецепт с пометкой: получен от бабы Вали. А та баба Валя узнала от бабы Глаши, а та от бабы Улиты. Каждая из них прожила на свете по восемьсот лет.

вторник, 19 ноября 2019 г.

Кое-что из одежды

   Не воспеть ли кое-что из одежды в эти дни? В дни, когда она больше, чем одежда. Когда она надежда. И опора. В некоторых случаях даже несущая конструкция.
   Таков, например, свитер. Кто из нас в эти дни не надеется на свитер? Какую ни затевай перепланировку гардероба, а свитер нерушим - насколько возможно шерстяной и длинный свитер, с правильным, плотно завёрнутым вокруг шеи воротом. Очень часто белый; он идёт всем без разбора. Но с оленями тоже лидер. Хоть раз в жизни, хоть в детстве, но с оленями был у всех. А если нет, то ещё будет.
                                 Достанем варенья,
                                 Достанем соления,
                                 Дедушка свитер наденет с оленями,
                                 Следом и папа наденет с оленями,
                                 Я свой любимый надену с оленями.
                                 Видите: три поколенья с оленями
                                 Как уплетают соленья с вареньями.
                                 Что за событие? Что за явление?
                                 Накрепко связаны три поколения.
                                 Мчатся олени - не остановить,
                                 Но не порвётся тонкая нить.
   Не скрыться в эти дни и от настоящих ботинок с меховым нутром, молчаливых и надёжных. От мягких замшевых сапожков весёлого цвета, специально придуманных для очень снежной погоды. А кто-то продолжает и дома - в тапках. Сразу же проходит на кухню, включает свет и чайник. Смотрит в окно на другие дома и радуется своему.
                                На мощной ноге Кузнецова Потапа
                                Красуется новая синяя тапа,
                                Домашняя тапа большого Потапа,
                                Поскольку Потап называется папа.

                                На малой ноге Кузнецова Потапки
                                Красуется новая синяя тапка.
                                Поскольку Потапка не папа, а сын,
                                Размер его тапки не будет большим.

                                Весь день прошагали, устали в дороге
                                И мощные ноги, и малые ноги,
                                Но тапы и тапки уже тут как тут:
                                Пожалуйте, ноги, в домашний уют!

суббота, 16 ноября 2019 г.

Снеготерапия

   Мороз уже полностью зимний, и снег лёг навсегда. И луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела, и ты печальная сидела. И не только ты, я тоже сидела, и он, и она, и вместе целая страна... Уж город мой точно сидел печальный. По тому делаю вывод, что все мои друзья и знакомые сидели - каждый в своей отдельной депрессии.Томились неясно чем, и оттого, что именно неясно, томление усиливалось - особенно в воскресенье вечером. Знаю, чего не хочу, а чего хочу, не знаю. Как будто душа чего-то очень серьёзно заждалась.
А нынче - погляди в окно! Там снег лёг навсегда.
   И люди на глазах стали веселеть, оживать, говорить, что отпустило неясное это оно. Что теперь легче, хотя объективно стало тяжелее. Особенно одеваться на улицу, особенно детям - пока влезут во все свои тёплые штаны, шлемы, манишки, капюшоны, уже и смеркается.    Впрочем, с тех пор, как лёг снег, смеркается почти всё время. Или рассветает. Третьего не дано.
   Задолго до рассвета выходим мы на улицу, с усилием открываем стылую дверь подъезда. И сразу пахнет снегом. Пахнет снегом, как в моём детстве, как в родительском детстве, как в детстве дедушек с бабушками. Как в детстве корня всего нашего генеалогического древа.
Снег пришёл и всё расставил по своим местам.
 - Лицо ещё не привыкло, - говорит Игорян  из глубины своего капюшона.
Боюсь, что у лица нет выбора, пусть привыкает.
 - Что я ещё хочу сказать, - неторопливо говорит Игорян, загребая сапогами лёгкое, нетронутое, всё в малых искрах. - Минимум половина земного шара никогда в своей жизни не видела снега.
   Так мы, получается счастливчики! Мы - половина, которая видела. Которая видит и долго ещё будет видеть.
   Он просыпался на нас, первый и большой. Просыпался щедро, как живительный порошок, и все деревянные и грустные нашего большого города удивлённо зашевелились, радостно осознали свои тела. Свою осторожную поступь в новых нескользких сапогах, свои первые морозные слова совершенно белого цвета.


четверг, 14 ноября 2019 г.

"Мой дедушка был вишней". Анджела Нанетти

Позвонила подруга и говорит:
 - В театре Афанасьева на зимних каникулах новый детский спектакль, не сходить ли? Название только немного странное - "Мой дедушка был вишней".
   Да ведь это по книге, я знаю! И книгу Анджелы Нанетти знаю. И если поставился по ней детский спектакль, то уж явно не такой, на который можно прийти всем классом. Тут надо с родителями.
А ещё лучше - с бабушкой.
Но лучше всего - с дедушкой.
   "Когда мне исполнилось четыре, у меня было два дедушки и две бабушки. Одни жили в деревне, а другие - в городе. Городских дедушку и бабушку звали Луиджи и Антониэтта, и они были такие же, как все городские жители. Деревенских дедушку и бабушку звали Оттавиано и Теодолинда, и они не были похожи ни на кого - даже на своих соседей".
   В незапамятные времена кто-то мудрый и неизвестный первым придумал сажать дерево, когда на земле рождается новый человек. Он хотел сказать очень простые вещи: что теперь будут расти вместе, тянуться и крепнуть. Что надо следить, удобрять, рыхлить, белить ствол против зайцев. Что первого урожая придётся подождать, и он будет явно не для выставки тыкв-чемпионов и быков-рекордсменов. Что вслед за осенью может прийти только зима, даже если ты изобрёл стволовое нано-удобрение, но зато после зимы весна неизбежна. Что урожайные годы будут чередоваться со скудными, и будут листопады, и будут птицы. И если вдруг явится чужой с топором, то дерево надо защищать.
   И человека надо защищать - и когда он весел, и когда у него заноза в сердце, и когда он уже облако, ветер, гусиное перо, горсть спелых вишен...
   Нужно всегда защищать человека и его природу - ведь мало ли какой снег может повалить в разгар цветения. Вот простое древнее знание, о котором забыли.

вторник, 12 ноября 2019 г.

Если говорить: халва

   Почему именно халва избрана, чтобы говорить её много раз, а во рту слаще не станет? Неужели нет в мире других сладостей?
   Таких, как халва, нет. И слова такого больше нет - рассыпчатого, рыхлого, тяжёлого, сделанного почти из сора, как стихи. Привезённого на верблюде по горячим пескам из тех страшных стран, где султан в любом непонятном случае велит отрубить голову, где слова жуют, причмокивая, любимую букву А: арба, тарантас, карагач, сарай, бахча...
   И всё-таки родная полностью халва. Знакомая с тех времён, когда продавалась она как придётся - большим бесформенным куском, и для еды её нужно было чуть ли не колоть. Как таинственную сахарную голову из книг про старинное детство. Там старшие приносили голову торжественно, как будто она профессора Доуэля, водружали на стол, разворачивали изящную голубую бумагу, а младшие толпились вокруг в своих матросских костюмчиках и радовались на старинном своём языке. И в конце каждого их слова обязательно стоял твёрдый знак.
   Нашей-то родной халве было далеко до хрустящей голубой бумаги. Её бросили комом, похожим на только что добытое полезное ископаемое; её швырнули в целлофановый пакет чьи-то неизящные руки. Халва была темна и тверда, её явно мели по сусекам, и, может быть, даже метлой. Но при этом она сумела сохранить достоинство, несравненное своё происхождение и аромат тех краёв, где в любом непонятном случае вызывают джинна из медной лампы. Свой солнечный, весёлый вкус, который хотелось повторять хоть сто раз.
   Вот почему избрана именно халва. Хоть я теперь изредка вспоминаю о ней, только если уж очень бросается в глаза брусок, похожий на упаковку хозяйственного мыла. Обыкновенная, не воздушная, не с арахисом, ни в коем случае не внутри шоколадной конфеты. Простая и серая.
   Которая совсем не изменилась, только теперь нежно крошится под ножом. И день за окном цвета халвы крошится снегом - как будто кто-то над городом избрал ноябрь, чтобы повторить его сто раз. Как будто больше не осталось в году других холодных месяцев.

воскресенье, 10 ноября 2019 г.

Рябина хороша

   На вид рябина такая, что её тут же хочется попробовать. И подсознание, и надсознание говорят, что оранжевое - это всегда хорошо: апельсины и мандарины, и любимые в детстве босоножки, и диванная самодельная подушка в виде солнца с лицом и лохматыми нитками-лучами. И морковка, чего там, в проверенном десятилетиями салате. И не сразу появившаяся в моей жизни хурма.
   И если рябина не хороша, то зачем её так много в нашем городе? Так много, что у дерева непрерывно должна болеть шея от такой свалившейся на него тяжести, и плечи должны болеть, особенно когда к рябиновой огненной тяжести прибавляется тяжесть первого настоящего снега.
Но деревья привыкли. Их шеи с плечами не устают, и тонкие руки их выносливы как никогда.
   И рябина хороша! Настолько, что даже местные жители не выдерживают, нацеливают телефоны, делятся с друзьями, как будто дикие - рябины никогда не видели.
   А в это время все слегка дикие и есть. Меняют шкуры, распускают почти до земли крупно связанные шарфы; пьют кофе от спячки, но всё равно спят; скользят и падают, как гуси Пушкина; присматриваются к первым, с тактически не оборванными листьями, мандаринам. Но пока не берут. Пока не привыкли, не угнездились в новом холодном времени. Торопиться некуда, это надолго. И никуда не денется от нас, будет висеть на своих терпеливых ветках рябина, которая хороша.
   Кто из нас, местных, не срывал в детстве эти весёлые, оранжевые кисти, не надеялся на чудо, пробуя осторожно? Не морщился от странной этой душистой горечи, всё-таки съедобной где-то в глубине души? Ведь у писателей-классиков как-то варили рябину с сахаром, и булькала она в саду, в тазу; сушили в печи из неё пастилу, и барин в халате пил, крякая, какую-то рябиновку, приготовленную какой-то ключницей.
   При нас уже никто не варил рябину - управиться бы с другими ягодами, съедобными и сговорчивыми явно. Так и висела она: роскошно в сентябре, в октябре сдержанно и элегантно, в ноябре густо и одиноко среди голых и сильных своих ветвей. В ноябре терпеливо - с готовностью принять и большой снег, и большие морозы, и равнодушие птиц, которые по-городскому торопливо и уверенно пролетают мимо к своим кормушкам, не подозревая, что природой ради них и было затеяно это огромное, это оранжевое.

четверг, 7 ноября 2019 г.

Зачем человеку каникулы?

   Зачем человеку каникулы, задумывался кто-нибудь?
Да некогда задумываться-то. Пока задумываешься, все каникулы пройдут. Особенно осенние.
   Лично Игоряну каникулы затем, чтобы выполнить задание по геометрии. Нет, там всё нравится, там интересно, но вот последний пункт...  Нарисовать иллюстрацию к любимой сказке, так, чтобы на рисунке были предметы, имеющие форму цилиндров и шаров.
А какая у меня любимая сказка?
   Дело в том, что в последнее время сказки идут не очень; нужны истории про сверстников, желательно школьные. "Недопёсок", само собой, в очередной раз, Голявкин, Леонид Каминский... Даже Любовь Воронкова была принята хорошо, даже "Командир звёздочки", несмотря на то, что командир этот - девочка. И - ох, как же много приходится объяснять современному ребёнку: кто такие октябрята? почему они октябрята? что такое звёздочка, зачем? почему 7 ноября - это праздник?..
   Но потом оказалось, что главное в объяснениях не нуждается - как дружат, такие все разные и дружат; как ходят в лес за рябиной с корзинами; как делают птичьи кормушки, и тот, у кого получилось лучше всех, помог тому, у кого не получается. Что здесь непонятного?
   А лепёшки из печи описаны так аппетитно, что их сразу хочется...
Так сказка-то у тебя какая любимая, с шаром и цилиндром?
 - "Колобок"! - очень быстро ответил Игорян.
Колобок - это безусловный шар, конечно. А цилиндр где?
 - Пень! - сказал Игорян и посмотрел поверх очков как учитель во время наводящего вопроса.
   Да, пень. С пнём не поспоришь, пень подходит. Но. Уж не хочешь ли ты сказать, Игорян, что у тебя во втором классе "Колобок" - любимая сказка?
Ну, да, что-то, как-то... А какая тогда у меня любимая?
   Стали вспоминать, перебирать, и нас довольно быстро осенило: а Урфин-то? Джюс-то с его деревянными солдатами?
   Игорян обрадовался: одним карандашом можно убить сразу двух зайцев. Тело дуболома - это цилиндрическая чурка, голова его - шар. А сказка по правде любимая.

понедельник, 4 ноября 2019 г.

Когда-то в это время

   Ноябрь уже холоден без шуток. Когда-то в это время за окнами домов начинали висеть куры в мешках. Мешки раскачивались на ветру, усиливая печаль этого сумрачного, бесцветного месяца, и без того большую. Куры трепетали в мешках между небом и землёй, на такой высоте, куда при жизни и не мечтали подняться. И ночей боялись больше, чем человека с кастрюлей. Бездонных ноябрьских ночей, на сто лет вперёд заштрихованных молодым диким снегом.
   Сейчас уже и не встретишь нигде таких кур, но я помню, как в студенческие свои годы шли мы с подругами мимо общежития, с безопасного второго и до последнего этажа увешанного, как ёлочными игрушками, куриными мешками - мешками домашними, заботливыми, родительскими. Мы шли и говорили про то, что если бы на крыше общежития вдруг поселился Карлсон, это была бы катастрофа, продовольственный крах.
   Но в том времени и без Карлсона хватало крахов и катастроф. Да и какой бы Карлсон в своём уме стал селиться на крыше такого унылого здания, с абсолютно плоским, без единого балкона, серым лицом? Поэтому куры со своими хозяевами могли быть совершенно спокойны, и мешки трепетали на ветру. В ноябре уже трепетали вовсю. Не так давно, как мне теперь кажется.
   Когда-то в это время начинали везде продавать клюкву. Гребли лопаткой, и очень тёмно-красные шарики с приятным льдистым звуком сыпались в банку. И заранее было известно, что с ними делать - конечно, варить кисель. Раньше ноября кисели не шли, нужно было дождаться ровного холода без шуток, поздней осени и ранней тьмы. Найти среди худых пакетов с приправами толстый крахмал, который заскрипит под рукой совершенно как снег. И нужно будет лить его осторожно, тонкой струйкой, как во все известные мне времена. И ярко-красное варево будет на глазах густеть, пыхтеть, очень медленно остывать. Что-то очень подходящее для ноябрьского вечера - такого, как сегодня.
   Да клюкву и теперь ведь у нас продают. Можно купить прямо возле дома, а потом идти и думать: что вот и кур в мешках больше не увидишь за окнами моего города. Что теперь все варят кисель, и едва дождутся, когда остынет. Ставят огненную кружку на окно, за которым только ночь между небом и землёй, до которой мы раньше и не мечтали подняться.