С точки зрения облака и звезды

   Всякий раз, когда мы куда-нибудь идём вместе, моя дочь начинает бичевать внешний облик нашего города. Да и как не бичевать, если на самой главной улице в глаза так и бросается творчество неизвестного архитектора -  дом серый и кубический. Один ряд окон у него смотрит ровно, а второй заползает за угол: половина окна на одной грани куба, половина на другой. Вот в этот бы дом архитектора и поселить для исправительных работ, только вряд ли они помогут, если окно несуразно, да и вид из окна не лучше.
   Руки, поставившие мой город на лице земли, немножко торопились, немножко не старались, немножко потеряли равновесие. По их мнению, ничего, что рядом с заслуженным Стоквартирным домом стеклянно втиснут концертный зал консерватории, и в нём отражается противоположная сторона: сизое, как обком партии, здание художественного музея, тут же храм с золотым куполом, и старинные купеческие дома красного кирпича, а за их спиной синий рогатый небоскрёб, которого прозвали Бэтменом... А если идти всё прямо, непременно упрётесь возле Оперного театра в большие фигуры. Так говорят дети, не ведая, что вот этот, тяжёлый и округлый, в распахнутом чугунном пальто, есть Ильич, и все чугунные вокруг него - одна компания и одна композиция.
   Через площадь от композиции фонтан и сквер, и собаки, которые там работают собаками  (я помню, как они начинали щенками), и малые белые скульптуры, и "Нью-Йорк пицца", и другой фонтан, и поющие студенты из ближайшей консерватории, и часовня, про которую есть конфеты "Центр державы", и кинотеатр времён соцреализма, и столетняя аптека, и думают, где бы ещё спилить деревьев, чтобы построить ещё бизнес-центр...
   Тот, кто вырастет вместе с этим городом, будет видеть всё подряд, вперемешку, кучей, тщательно выискивая по крупицам неспешность, изящество и красоту. Даже на том перекрёстке, где притёрлись к стене строгого католического костёла расписные варварские "Сандуны", а куб из серого силикатного кирпича за железной решёткой пугает ровно до тех пор, пока не разглядишь на нём табличку "Детский сад "Дельфинёнок". Нужно набраться мужества и не плакать ребёнку, которого однажды сюда приведут. Нужно всё ему по-человечески объяснить.
   Мой город учит отвечать любовью на нелюбовь. Быть немножко Гоголем, пытаясь воспеть самый главный свой проспект. Но он никак не воспевается - здесь приходится кричать изо всех сил вместо задушевного разговора. И очень страшно переходить на другую сторону по "зебре" в том месте, где не стоит светофор.
 - Штраф! - говорит моя подруга Лена и не боится. - За непропущенного пешехода на Красном проспекте - штраф полторы тысячи рублей!
   И правда: все машины останавливаются как в сказке и терпеливо ждут, даже если на той стороне скопился всего один пешеход.
   И останавливается мгновение. И за внешним обликом города вдруг проступает внутреннее его содержание. Листья и лица. Незнакомые, но живущие по адресам, мимо которых бродили мы, сбежавшие с лекций. А синего небоскрёба тогда не было, и зеркального шар-кафе не было.
   Но мы-то были, и будем здесь всегда.

   К концу недели здесь накапливается суета и усталость, первый большой снег мгновенно сменяется большим последним теплом. Терпится головная боль, пьётся из больших тёплых кружек радость. Кварталы и районы родного хаоса идут привычной чередой. Но если взглянуть на город так, как видят его самолёт и птица, получится вполне среда обитания. Не говоря уже о городе с точки зрения облака и звезды...