Про любовь и омлет

Вместе мы вкусно

   При всей моей нелюбви к этому месту, омлеты, надо сказать, у них были отличнейшие. Нигде больше не едала таких. В сложном казённом букете детсадовских запахов (чуть тёплый супчик, дезинфекция какая-нибудь, белое вафельное полотенце) его тонкий, его нежный, его чуть колышущийся от любого движения вилки аромат был слабоуловим.
   Тем сильнее была радость, когда после гимнастики с приставным шагом-руки на поясе мы садились за стол завтракать. А вместо прогнозируемой каши на общепитовской тарелке, которую и разбить не жалко, вдруг являлся он. Бледно-жёлтый аккуратный параллелепипед с поджаристым донцем, высокий, правильный, восхитительный.
   Кто был первым человеком, нашедшим смешать так удачно коровье с куриным? И главное - как у них, у детсадовских поваров так выходило?
   Потому что сделано с любовью? Не думаю. Это в рекламе только "сделано с любовью к вашему малышу", йогурт какой-нибудь модифицированный. Там всё предельно ясно - где реклама, а где любовь.
   Но садовские-то повара? Не было у них времени на любовь. Как я сейчас понимаю, готовить им приходилось практически без перерыва. Кашу раскладывают по тарелкам - суп в уме; от супа немного отошли - полдник присесть не даёт; расправились с полдником - вечерний лапшевник чувствительно поджимает. Какая любовь? Наконец-то всех разобрали родители по домам - вот и вся любовь. Ступайте с миром, а нам новую кашу заводить пора.
   Больше скажу. Я уверена, что люди готовят повседневную пищу в основном не с любовью, а потому что так надо, потому что необходимость. Не о ближнем думают, думают о своём. И всё равно часто выходит вкусно.
   Я отлично помню то чувство, с каким варила ежедневный супчик своей десятимесячной дочери. Нетерпение водило рукой, предвкушение. Вот сейчас я быстро побросаю в ребёнка эту размятую ложкой питательную смесь. Желательно целую тарелку. И ребёнок без разговоров крепко уснёт на три часа. Так, ребёнка теперь побыстрее на балкон, а самой - играть в "Героев"! Маги против некромантов! Ничего возвышенного. Хоть бы книжку какую взяла почитать для общего развития - Пруста, а лучше Джойса. Но я собирала артефакты по всей земле и билась с гоблинами за архиважную в хозяйстве лесопилку. По ту сторону Свана.
   А ведь у наших детсадовских поваров даже надежды не было на нетерпение и предвкушение, на топот маленького коня под оперное средневековое пение. Как же они ухитрялись? Как творили свой восхитительный омлет? В домашних условиях так нипочём не выйдет. Проверено и констатировано.
   Уже в четвёртом классе, когда учились со второй смены, частенько утром, в начале девятого меня будил телефонный звонок подруги Оли: "Спишь? Прибегай ко мне уроки делать."
   И я прибегала, через двор наискосок, в крайний подъезд, на пятый этаж. День был размечен особым образом: 9 часов - ещё рано, ещё свобода; 10 - тоже нормально, время терпит. В 11 пора подкрепиться. Ярче всего запомнилось, как жарили омлет: взбултыхивали в миске куриные яйца, затем Оля отмеряла надёжным семейным способом молоко - три полскорлупки на яйцо, посолить по вкусу. И на газ. Ни разу не подгорело.
   После омлета - всё. Уроки. В первом часу я бежала домой, и так не хотелось больше никуда идти.
   Много воды утекло с тех пор, много любви, много было поджарено омлетов. Вот очередной вспухает нежно и бледно-жёлто под крышкой на чугунной сковороде или даже в духовке. Ух ты! Поднялся-то как!
   Но потом я знаю что будет. Пых - и осел вдруг. И где, Онегин, пышность эта? Куда же ты, постой!
   Нет, он ничего осел, он хороший. Но тот, детсадовский, был вкуснее. Не знаю почему. Ничего не знаю. Вот доем сейчас свой омлет и сяду учить уроки.