Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

среда, 3 мая 2017 г.

Не хочется ворваться

Без выходных
   Когда я встречаюсь - в реальной жизни или в интернет-комментариях - с горькими сетованиями на тему: ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться лет на 30-50 назад, туда, где всё просто и знакомо, где нет зависти и злости, подальше от сегодняшнего мира, в котором сплошная злость и зависть - у меня по поводу всех этих ностальгических сожалений возникает в первую очередь одна и та же беспощадная мысль: зубы.
   Предположим, свершилось - удалось ворваться на нашу улицу в три дома. Под звуки радиопередачи "С добрым утром!" чистим зубы противнейшей пастой "Поморин". Вдруг - что такое? Присмотрелись. Так и есть, не показалось - дыра в нижней "шестёрке", самой рабочей, самой востребованной.
   Здесь начинается трагедия простого человека. Зубы - не насморк, сами не пройдут. А значит, дальнейший путь предопределён: лучшая в мире серая цементная пломба долго не продержится, её сменит лучший в мире мышьяк, а закончится всё дело лучшей в мире металлической (или совсем ужасно - золотой) коронкой, под которой однажды так заболит, что уже не ворваться, а вырваться бы из этой челюсти раз и навсегда. И дорогу забыть.
   Моя первая мысль в сторону страждущих вернуться всегда одна и та же: зубы. Одно воспоминание о тех зубах напрочь отбивает у меня всякое желание ворваться.
   Зубную докторшу в нашей поликлинике звали Майорова. Эта фамилия ей очень шла. Докторша была высокая, сильная, грозная и усатая. Я до сих пор отчётливо помню её лицо и волосяную шишку на большой голове. Про Майорову ходили среди нас тёмные, недобрые слухи и легенды. Её боялись.
   Однажды она пришла с проверкой в наш детский сад. Большую часть группы милостиво отпустила, а нескольких несчастных (и меня в том числе) приговорила.
   Мы уже всё понимали в свои полные и неполные шесть лет. Хорошезубые счастливцы смотрели на нас так, будто прощались навек.
   Я всё помню. На мне было весёленькое жёлтое платье, любимое, с вышитыми гладью цветами на груди.
   Пока Майорова казнила одного, другие ждали своей очереди за белой дверью. "Не ори! - гремел вовсю командирский бас. - Орать она ещё тут будет!"
   Молиться мы тогда не умели, но всё равно молились: "Мамочка! Мамочка моя, спаси и помилуй! Приди, возьми за потную ладошку, забери отсюда!"
   Но никто не пришёл и не увёл. Следующий! Всё я помню. У какой стены сидела, и погоду, и глаза Майоровой  - очень тёмные и недобрые.
   Надо терпеть. Мы с детства были приучены терпеть. Все герои официальных книг, песен и фильмов терпели, сцепив зубы. А мне даже зубы сцепить было нельзя.
   Сделав своё дело, Майорова из коричневой резиновой клизмы плеснула мне в рот какой-то жидкостью, под цвет моего платья (как я теперь понимаю, это был раствор фурацилина), велела прополоскать и выплюнуть.
   Фурацилина было очень много для одного рта. Я прополоскала и выплюнула - частично в специально отведённое место, частично на себя, на цветочки гладью. Пятно обильно совпало с платьем.
   Майорова басом стала кричать о том, что такая большая девочка - и не умеет аккуратно себя вести. Горыныч о трёх головах - страх, обида, стыд - стоял рядом и плевался огнём прицельно, точно, прямо в душу.
   Надо терпеть. Зато это был бесплатный стыд, бесплатная обида. Бери сколько хочешь, сколько сможешь унести.
   Потом молочные зубы, меченые Майоровой, выпали, а с новыми зубами повезло - в школьные годы мне их не пришлось лечить ни разу. Призрак Майоровой отступил, но не забылся.
   Следующее воспоминание - на втором студенческом курсе. Страна уже другая, а стоматология в ней прежняя. Мышьяк уже не лучший в мире, поэтому не помог. От боли я теряю сознание, доктор машет перед моим лицом нашатырной ватой и спрашивает: "Ты меня видишь?" Я видела и терпела до конца.
   Что говорить о дошкольниках моего детства, если даже на членов Политбюро не хватало непринуждённых улыбок и качественных вставных челюстей!
   Кто бы мог подумать, что пройдёт не так много времени, и все люди рекламы, все комики на эстраде, все трагики будут блистать идеальным прикусом. А в кино даже у бомжей, неандертальцев и крепостных крестьян будет безупречная 32 норма.
   Время прошло. Вот уже и сыну моему пришла пора встретиться со стоматологом. Во имя Асклепия, Авиценны и Парацельса - пусть разминётся он в пространстве и во времени с докторшей Майоровой!
   Повезло, разминулся. И техника тоже кое до чего дошла. Дыша расслабляющим клубничным воздухом, Игорян смотрел "Пин-код", идущий на потолке, и, невзирая на открытый рот, порывался рассказать доктору про самые малые частицы-кванты, про устройство космоса и египетские пирамиды. Доктор - милая молодая женщина в весёленьком медицинском костюме бирюзового цвета - тихо увещевала Игоряна, хвалила за научные познания. А когда всё закончилось, вручила ему приз за мужество - рыбу, которая растёт в воде.
   Оплачивая оказанную нам медицинскую услугу, я думала о том, что цена, конечно, несусветная, и зубы эти скоро выпадут. Но мне всё равно не хочется ворваться. Разве что в воспоминания. На часок. И сразу обратно.



2 комментария:

  1. О боже, я тоже вспомнила как кричал мой первоклассник сын, когда ему вырвали вместо больного здоровый зуб! Ох и не повезло ему с зубами и в дальнейшем!

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Да это ужасно, когда первые воспоминания о зубном кабинете такие. Я знаю случаи, когда взрослые люди падали в обморок при одном только упоминании стоматолога своего детства. Сейчас тоже во всех этих процедурах мало приятного, но по крайней мере есть нормальная анестезия, диагностика, качественные эстетичные материалы и, самое главное, выбор: не понравился один доктор - можно пойти к другому.

      Удалить