Кафка в процессе

 

  Билеты купили очень заранее. За три месяца, да и то уже только в одиннадцатый ряд. Потому что премьера. Впервые в истории нашего города на сцене Франц Кафка. Режиссёр молодой новосибирский и талантливый. Говорят даже, что гениальный. "Процессу" ещё целых полгода оставалось до премьеры, а его уже пригласили авансом, не глядя, на престижный театральный фестиваль.
   Не удивлюсь, если скоро начнут раздавать награды авторским замыслам, снам и наброскам: не волнуйтесь, работайте спокойно; мы вас давно знаем, поэтому уверены в блестящем результате. Интересно, это свойство менталитета или везде так? Обычно автор сам хорошенько не знает, что у него в итоге выйдет, а его имя уже на статуэтке выгравировали. А вдруг не очень получится? Гений ведь ещё и человек по совместительству. Всё равно статуэтку вручат - деньги-то уплочены. И себя убедят в том, что это победа, и всех окружающих. И самого гения заодно.
   Я пересмотрела почти все спектакли Тимофея Кулябина, испытав при этом широчайший диапазон чувств: от потрясения до желания вздремнуть прямо здесь и сейчас. От      восторженного "А можно, пожалуйста, ещё раз!" до нейтрального "Сделано сильно, но явно не для меня" и недоумённого "Что это сейчас было?"
   Но тем интереснее. Тем более Кафка. Я поддерживаю с этим автором близкие отношения в течение многих лет. Но это совсем не про любовь. Я не представляю, как можно сказать про Кафку: "Мой любимый писатель". Кафка - это совсем другое. Это за гранью страха.
   Всякий раз, проходя мимо театра "Красный факел", я видела на афише его характерное "ночное" лицо и вспоминала: скоро. Но зачем? Неужели нам в жизни мало Кафки? Ведь вот он - и осень эта золотая; и милый, как медведик, щенок на поводке; и фотографии на фоне моря; и пошаговые рецепты с очень красиво удавшимся в итоге пирогом; и актуальные новинки сезона - всё это Кафка. Ты ни в чём не виноват, и это доказано. Но отвечать всё равно придётся.
   В августе подруга Ира прислала мне новость: "Красный факел" организовал презентацию ближайшей премьеры в интерактивной форме. Презентация происходила в нескольких местах, в том числе в мужском туалете. Фотография: на полу художественно разбросаны бумажные листы, кабинки крест-накрест заклеены чёрным скотчем (видимо, чтобы зрители (особенно зрительницы, которых в театре всегда большинство) не забывали, что они в гостях и не ошиблись номером), а над умывальником красовался огромный экран с проявляющимися на нём письменами.
И кто после этого посмеет сказать, что не Кафка?

   Ещё "Красный факел" примечателен тем, что в нём работает Наташа, моя студенческая одногруппница. Как-то весной мы встретились на детской площадке, разговорились о детской литературе. Я вспомнила про "Петсона и Финдуса" - очень уж хвалят, а мне что-то денег жалко. "Так я принесу вам почитать! - сказала Наташа. - У нас есть одна книга, из первых и лучших - "Именинный пирог".
   И принесла. Потом мы долго не могли встретиться, и всё это время меня терзала мысль: надо бы вернуть поскорей. Я не люблю задерживать у себя чужие книги так же сильно, как не люблю, когда годами "читают" мои.
   Надо сказать, что Наташа - человек крайне интеллигентный. В день премьеры она позвонила мне и сказала: "Нам книга не к спеху. Но меня терзает то, что терзаешься ты. Приноси её в театр, оставь у кого-нибудь из администраторов, мне потом передадут."
   "Нам запрещено передавать что-либо кому-либо! - непреклонно ответила администратор на мою просьбу. "Это для Наташи, вашей сотрудницы", - на всякий случай уточнила я. "Мы знаем Наташу, - кивнула администратор. - Но нам строжайще запрещено."
   Здесь не бомба, поверьте, здесь всего лишь детская книжка - Петсон и, не побоюсь этого слова, Финдус. "Указание! - твёрдо стояла на своём администратор. - Нам запрещено."
   Я поняла, что пришла по адресу. На Кафку. И театр начинается не с вешалки, а чуть раньше.
В фойе на нашем пути встала чёрная вместительная клетка. Можно было сделать селфи возле неё, а можно было забраться внутрь и почувствовать себя непосредственным участником процесса. Все желающие фотографировались и сразу же выкладывали.
   Я подумала, что интернет - это вещь очень в духе Кафки. Он мастерски стирает границы между близким и далёким, между своим и чужим. Лёгким движением руки можно удалиться, отписаться. Можно одним махом раздружиться с тысячей френдов, и они о тебе даже не вспомнят. Только что был на форуме человек, и вот уже непонятно кто, без имени, пола и возраста. Вечный сбор информации, вечный круговорот. Процесс.
   Вот свет погас. Позади сцены был установлен огромный экран, на котором в реальном времени, но с разных ракурсов транслировались все ключевые моменты спектакля. Жанр был обозначен как "реалити-триллер": представьте себе, что на сцене лежит неподвижно девушка, герой осторожно подходит к ней в полной тишине и почти полной темноте, а девушка вдруг оживает с душераздирающим криком.
   Камеры, пульты, чёрное, металл - узнаваемый стиль режиссёра. Но я видела всё это в его исполнении уже много раз. Нового хочется, развития темы хочется. И удивиться, по возможности.
   ...Проснувшись утром день своего 30-летия, банковский служащий Йозеф К. обнаруживает в комнате двух неизвестных, которые буднично объясняют, что он арестован. За что? Не можем сказать, но арестованы, это совершенно точно. Ситуация выглядит очень естественной - Йозеф К. не удивляется, не волнуется, не пугается. Может, так и надо? Ибо абсурд.
   Все персонажи, кроме главного героя, были в масках - ни дать ни взять террористы, натянувшие на лицо плотные капроновые чулки. Космические пираты Крыс и Весельчак У до того, как приняли человеческий облик. При этом маски говорили утробными, механическими, спецэффектно искажёнными голосами, что не лучшим образом сказывалось на дикции актёров. В течение всего действия мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать реплики. Но может быть, так и задумано? Судебная машина безлика, невнятна, и ты хоть сколько раздражайся, она будет делать своё и по-своему.
   А потом со мной случилась вдруг психосоматика. Когда палач порол в клетке тех самых двух, пришедших утром к Йозефу К. Порол плетью раздетых до пояса, и дикие вопли их многократно усиливались динамиками, и экран увеличивал скорченные от боли тела. Снова и снова. Прекратите, пожалуйста! Я не могу - сразу начинают холодеть ладони и стучать сердце. Это не волшебная сила искусства, когда у тебя мурашки, слёзы, смех и в горле ком. Это отчаянная борьба с дурнотой, а вовсе не катарсис. Желание покинуть помещение прямо сейчас.
   И таких моментов в течение всего действия было несколько. В самом финале, когда герой готовиться разом покончить со всей этой историей с помощью кухонного ножа. Медленно раздевается. Я пережидала с закрытыми глазами, пережидала долго. Но нет, Йозеф К. за это время успел расстегнуть всего одну пуговицу.

   Зал аплодировал стоя. При этом ни один человек не крикнул "Браво!" С моей точки зрения, абсурдная ситуация - как продолжение пьесы. Ещё несколько лет назад аплодисменты стоя считались событием - в случае космического потрясения, запредельной актёрской игры, в случае невыносимых эмоций и неистовой зрительской благодарности. Аплодисменты стоя были такой же редкостью, как золотая школьная медаль в прежние времена - за выдающиеся успехи в учёбе.
   А сейчас аплодируют стоя без конца. Может, просто потрясающих спектаклей стало больше? Или человек стал щедрее на эмоции? Или просто неудобно сидеть, когда вокруг тебя все встали?
    Или так важно убедить в гениальности зрелища - себя, другого, автора?
Кафка в процессе.