Зависнуть на баранках

   Когда задали учить наизусть Есенина, Игорян сказал, что, в общем, ему нравится, по энергетике. Как будто в деревне сидишь у печки в толстых шерстяных носках, с не менее толстым и шерстяным котом в объятиях. Это ощущение. А половина слов непонятна. Как перед живописной картиной, которая шедевр: свет идёт, а как сделано, как связано в единый мир - неясно.

   Скрупулёзный разбор стихов на детали - отличный оздоравливающий компресс для современного двенадцатилетнего мозга. Да и взрослому мозгу тоже не повредит.

   "Гой ты, Русь моя родная!" Что такое: гой ты? Ну, это легко можно найти в интернете: старинная славянская форма приветствия, которая означает "Будь здоров!" или "Будь жив!" В былинах "Ой, ты, гой еси, добрый молодец!" помнишь? Помнишь. А дальше?

   "В ризах образа...", "захожий богомолец"... Или вот это:

                                     А у низеньких околиц

                                     Звонно чахнут тополя.

   Однако, ребусы разгадывать полегче - там, где стоит запятая на месте пропущенной буквы, а ЛНА в кружке О означает: волна. А здесь? Дело явно идёт к осени ("Пахнет яблоком и мёдом по церквам твой кроткий Спас" - три загадки на семь слов), и подсохшие листья шелестят на ветру, как золотые монеты. Мне представляется именно "золотистый тополь", бархатный с изнанки; очень есенинский цвет, особенно на фоне сини.

                                     И гудит за корогодом

                                     На лугах весёлый пляс.

                                     Побегу по мятой стёжке

                                     На приволь зелёных лех...

   Я и сама не знала, что корогод - это хоровод, а лехи - луга. А когда все тайны разгаданы, хочется ещё, новых найти. Открываем наугад.

                                     На плетнях висят баранки,

                                     Хлебной брагой льёт теплынь.

                                     Солнца струганые дранки

                                     Загораживают синь.

   Милая, уютная картина: домик под жёлтой соломенной крышей, аккуратный плетень, на котором, как на самоваре, развешаны бусы свежих, ароматных баранок. В левом верхнем углу, естественно, солнышко...

   Всё хорошо. Только зачем баранки-то развешивать на плетне? Что за русская народная причуда? На плетне хорошо сушить перевёрнутые кринки, сапоги, подушки. Но зачем искушать баранками пролетающую в небе птицу и разгуливающего по двору зверя? А если дождь? Бельё успели занести. А баранки, баранки не забыли?

   В шестом классе я бы тоже проскочила мимо. А что? Всё нормально. Автор хотел сказать то, что сказал. Поэты, они вообще странненькие. И потом, уже в девятом, когда пришёл черёд "Мёртвых душ", я с такой же лёгкостью перепрыгнула через Гоголя:"...внизу были лавочки с хомутами, верёвками и баранками."

   Задуматься бы, да недосуг. Почему в лавке с конскими товарами продают хлеб? Я сама купила бы к чаю изделий, пропахших кожей, дёгтем и новенькими верёвками?

   Зато теперь самое время зависнуть на баранках. А великий, могучий и безотказный Даль поможет, растолкует. Баранки есть нанизанные на верёвку деревянные шарики; сворачивают кольцом, надевают на лошадиные ноги, чтобы не сбивали и не стирали. Вон оно что. Теперь всё ясно, и с Есениным, и с Гоголем

   Это совсем не про хлеб. Или всё-таки про хлеб? Про насущный и единый. Про тот, которым жив человек.

А выйдет запеканка

   С кем в жизни не бывало? Возьмёшь с молочной полки привычным жестом бутылку или тетрапак, и вдруг упрётся взгляд в творог. В матовом пакете творог какой-нибудь очень привлекательной жирности: пять, а то и все девять процентов. Это значит: нежный, трепетный. Очень и очень полезный. Не купить ли творог?

   Итак, решено. С завтрашнего дня буду регулярно есть на завтрак очень полезный творог. Вот так вот возьму красивую и толстую керамическую пиалу, вытряхну туда разумную порцию. Потом щепотку, а лучше две сахару. Ложку сметаны... Подумаю, как Жванецкий, и для мягкости ещё одну ложку добавлю. Так.

   Чёрную смородину или малину нужно достать из морозилки заранее. И такой огромный почувствуешь прилив любви к себе, когда поверх белого утвердишь ягодное. И потекли тонкие красные ручейки по молочному в разные стороны, как будто картину пишу. А если не захочется ягодного, можно порезать кружочками одинокий банан - и снова картина. И сделано прямо с утра большое и доброе дело.

   Так берётся с молочной полки свежий творог. И, в пару к нему, самая густая из всех доступных сметана. А завтра как раз понедельник.

   Как раз понедельник. А потом вторник. А потом и среда - маленькая пятница... И цифры на боку творога говорят, что срок его годности уже почти истёк. Но ещё не всё пропало. Ещё можно и нужно успеть!

   Из глубокой древности, из детсадовских времён пришло к нам это милое и всегда уместное блюдо. Имя у него совсем домашнее - запеканка. Перемешать мгновенно всем известные компоненты - и в духовку. И творог спасён!

   Теперь перевернём на красивое блюдо, разрежем как торт. На каждый кусочек уложим, как белую розу, произвольный клубок густейшей сметаны. Или заранее размороженную смородину и малину. Или одинокий банан. В конце-концов можно плеснуть художественно (чтобы стекало с боков) сгущённое молоко. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

    У меня так почему-то всегда: если глаза упираются в творог, то обязательно из этой затеи выйдет запеканка.

Многоптичие

   В марте на рассвете внезапно пришло сквозь сон, что слова "ворчать" и "ворковать" исторически однокоренные: что-то есть в них общее, без конца повторяющееся, полуясное, но в то же время эмоциональное...

   И в тот же миг за окном голуби грянули! Подтвердили хором, от всей души. Собралось голубей на архитектурном уступчике нашего дома немало. Утробно и страстно, и очень слаженно издавали они снова и снова звук, в котором чередовалась глубокая нежность птичьего сердца, томные порывы и переливы, с гулкими, унылыми, инфернальными завываниями, которые моментально прогоняют сон любой крепости. И то: зима прошла, сколько можно спать? А можно мне ещё полчасика?

   "Нет!" - рявкнет во всё горло поверх голубиных туманных и томных стонов резкий чёрный голос. С таким гневом и досадой, будто и правда сыр выпал. Но в центре большого города не бегают близёхонько лисы и не падают с неба завтраки. Значит, ворона просто так, на ель, а лучше на тополь взгромоздясь, призадумалась, но...

   Весна существует в мире не для того, чтобы призадумываться. Призадумывайтесь на здоровье осенью, а весна рвётся наружу. Голуби рвутся группой, вороны - индивидуально. Всей толпой рвутся мелкие, невидимые синицы и воробьи - такие привычные, что их весь год не замечаешь, как воздух. 

   И только ранним, уже по-настоящему весенним утром оказывается и слышится, что они все здесь. Где-то совсем рядом, в голых ещё ветвях. Все вместе создают огромное слово "гомон", которое нужно будет придумать человеку много тысяч лет тому назад.

Путь книги

   Иные книги приходят в дом неизвестными путями. Как-то появляются. Я не знаю, не помню, откуда у меня взялся "Онегин" 1964 года выпуска. Но точно я ни у кого не брала его "почитать". Это комично. Я бы скорее подумала, что "Онегин" этот самостоятельно завёлся на моих полках, в толпе других пушкинских изданий. Материализовался, в изначально потрёпанном, чтобы не сильно бросаться в глаза, виде. Отпочковался. Да только ведь высшие почкованием на размножаются.

   Стало быть пришёл сам, издалека, из рук в руки. И сколько было тех рук, теперь не установишь. Только самые первые руки я представляю себе очень хорошо. Осторожно открыли они ещё неподатливую обложку, хрустнул переплёт. Старательно вывела чернилами правая и первая рука, ни обронив по пути ни единой кляксы: "Мария Прокофьевна! Поздравляем вас с Международным женским днём 8 Марта! Ученики 3 "В" класса."

   Давно уже нет на свете Марии Прокофьевны, которая учила так писать: нажим, соединение... Ученикам 3"В" класса исполняется в этом году по 70 лет... Но всё это было, и это правда, записанная без единой ошибки.

   Ещё заранее, в феврале, стали задумываться Стриженые затылки и Косички в бантами. Стали обсуждать, тайно и сами. Это уж совершенно точно - сами. Потому что третий класс - не первый. Третий класс - большие, и в помощи родительского комитета они не нуждаются. Собираем по гривеннику? Да, гривенник будет в самый раз. Это выйдет со всего класса (арифметика, устный счёт!) три, а то и - страшно сказать - четыре рубля! Колоссальная сумма. "Онегин" стоит 55 копеек, значит, хватит ещё и на цветы. Или на вазочку. Что можно ещё подарить учительнице в 1964 году? А потом самая круглая отличница с лучшим почерком подписала. На память. На долгую память. На очень-очень долгую память.

   Наверняка у Марии Прокофьевны были дети. И в 9 классе им не пришлось идти в библиотеку - это так удобно, когда дома есть собственная книга. Вот только надпись на обложке... Это вещь интимная, не для чужих глаз. Такую надпись не принесёшь на урок в 15 лет, а текст нести надо, и другой книги нет. Поэтому - шариком уже - густо зачёркнуты поверх чернил и Мария Прокофьевна, и 8 Марта, и весь 3"В" класс. Сразу не разберёшь, но если постараться, всё равно видно...

   А может, всё было совсем не так. Не дети, а внуки. Или не было ни первых, ни вторых, зато были третьи. "Онегина" они тихонько присвоили, а следы скрыли. Путь книги непредсказуем, и даже иногда тернист.

   Одно можно сказать наверняка: читали. Уж так читали! Возле многих строф карандашные пометы: "Выучить, выучить наизусть, наизусть, хандра, деревня..." Неужели они в самом деле так учили? Готовились? "Хранили многие страницы отметку резкую ногтей..." Ногти тогда были запрещены, в 1964 и позже, но карандаш был. И это тоже наизусть, и это. Неужели так и учили?

   А почему бы и нет? Если даже 3"В" сообразил на 8 Марта для Марии Прокофьевны.

Взгляд на гриб

   Шампиньоны в упаковке такие ровные, как будто на них посмотрели. Это у нас в детстве было такое поверье: если посмотреть на гриб, то он больше не вырастет. Не скажу, что я верила, но с другой стороны... Гриб тоже можно понять. Только он поднялся на рассвете, таинственный и нежный, из душистых недр лесных, только вздохнул всем грибным телом: здравствуй, мир! И вдруг - жадные, азартные, проникающие под любой лист, под любую хвоинку, глаза грибника. Как-то это всё неприятно, грубо. А грибы ведь очень ранимые, странные. Грибы себя ищут меж растений и зверей. И не находят, потому и царство у них собственное. И всё, и не лезьте в душу.

   Нет, лезут! Идут со своими палками, ножами и корзинами. Идут на рассвете в сапогах. Смотрят, ненасытные. И как тут не перестать расти? Ведь это потрясение для шляпки и для ножки. Стресс.

   Не скажу, что я верила. Но как проверить? В один и тот же лес, как в реку, не ступишь дважды. И гриб тебя ждать не будет. Почему-то я это знаю точно: не будет ждать гриб, рождённый дремучим, вольным лесом.

   Вот шампиньоны из упаковки - другое дело. Выращивают их промышленно, на каких-то сумрачных фермах. А специальный человек, в должности взирающего на шампиньоны, приходит в определённый день и час, когда грибы достигнут нужного, одинакового размера, и смотрит. Готово. Партию можно срезать и отправлять в сеть магазинов.

   Где учат взирающих на шампиньоны, я не знаю. Это редкая профессия. Тонкая и чувствительная. Не всякого стобалльника ЕГЭ примут на тот факультет, там как-то по другому отбирают и собеседуют. Там с грибом должен быть симбиоз.

   Очень приятно режутся одинаковые шампиньоны для супа. На четыре части, или тонкими пластинками, в точности похожими друг на друга. Целая доска плоских грибов. Аромат от них исходит очень тонкий, а в супе будет ещё тоньше. Они ведь не лесные, тревожные, и точно знают, для чего появились на свет. Нашли себя и не боятся ничьих взглядов. Без комплексов и депрессий, один к одному. Идеальные представители царства.

   А...зачем тогда ходят люди на рассвете в сапогах и с корзинами? Зачем смотрят, не обученные ни на каких грибных факультетах?

Магия блина

   Сколько было уже зароков... Ложиться спать раньше, минимум за час до полуночи. Ведь в семь пятнадцать утра будет тяжело, местами просто невыносимо. Но бесполезны те зароки. К тому же бывает и приятно посмотреть в окно на пустынный родной двор, освещённый тремя лампочками над тремя подъездами. Двор трижды безлюдный, с первобытной кучей снега, которую днём сбросили с крыши и, может быть, когда-нибудь увезут. Какой бы ни была малоснежной городская зима, куча во дворе всегда рекордная. Это закон жизни. Поздней и глухой ночью снежная гора во дворе усиливает молчание  мира.

   А мне нужно поставить на проветривание и лечь наконец спать...

"Хруп-хруп... хруп-хруп..." О, это звук известный. Днём подтаяло, к ночи подморозило, и характерный хруст, усиленный пустотой двора, означает одно: идёт человек. И не просто человек, а человек идёт курьер, весь в красном и с красным коробом за плечами. Прямиком идёт к нашему подъезду, а это значит, что кто-то из соседей в этот поздний час не только не спит, но ещё и ест!

   Уж не блины ли он ест первый в мире, в честь наступившей Масленицы? Неминуемо наступившей, несмотря на на гору снега, на то, что подморозило. Несмотря на полный, подлинный "хруп-хруп" в ночи. Несмотря на то, что первый месяц весны в наших краях всегда выходит комом. Ледяным, как правило, комом выходит он на человеческом пути, коварным кукишем. Но в том и состоит магия блина: первый - комом, а зато потом - как по маслу. И не было ещё такого случая, чтобы не растаяли крыши, не обезумели голуби, не подули вдоль и поперёк улиц другие ветра.

   Не было ещё такого случая, чтобы люди не съели блин в честь нового солнца. А где один, там и другой. И немедленно третий. А в горячей стопке их ровно тридцать восемь. Или пятьдесят шесть. А то и вовсе сто двенадцать. Изжаренных непременно дома, кто же заказывает блины в доставке? И в коробе принёс курьер что-то совсем другое. Но если я всё равно не сплю, нужно ведь было придумать что-то фантастическое.

Новейший "Онегин"

   Новейшего, от режиссёра Сарика Андреасяна, "Онегина" посмотреть хотелось немедленно, в день премьеры. Несмотря на очень вечерний сеанс, желающих набрался полный кинозал. Удивительных, уникальных и очень-очень разных людей нашего времени.

   "Теперь сходитесь!" Четыре смертные ступени, выстрел! И падает, падает на снег, падает в вечность несчастный Владимир Ленский...

 - Неужели убил?! - горестно выдохнула дама в соседнем, по левую руку от меня, кресле.

   Так ведь в девятом классе ещё убил, сударыня. Право. Как же это вы так обдёрнуться изволили? Но и это всё тоже - Пушкин. И всё -  про него.

   Отмельтешила реклама, начался фильм. Решено: никакой предвзятости, просто смотреть. Смотреть, как едет в карете, а кругом - только просторы. В стотысячный раз слушать про дядю честных правил...

   Минут через десять стало ясно вполне: медленно. Всё очень неспешно, но в том и заключается правда. Это мы здесь привыкли к суете, к листанию ленты, мельканию новостей, дней и часовых поясов на высоте одиннадцать тысяч метров. А вот они там жили совсем в другом темпе, и говорили так, и перемещались в пространстве. И чувства были у них именно такие: краснели именно удушливой волной именно слегка соприкоснувшись рукавами.

   "Но мне порукой ваша честь, и смело ей себя вверяю"... Мудрено настучать такое сообщение пальцем в Телеграме. А тут - на полный широкий экран свежая чернильная строка, живая, ещё не просохшая; и слышно, как скрипит перо, и угадывается, как бьётся влюблённое сердце...

   Два с половиной почти часа непрерывного эстетического наслаждения, вот что такое новейший "Онегин". Настоящий звон настоящих хрустальных бокалов, наполненных настоящим шампанским, костяной стук бильярдных шаров, стекающее с ложки крыжовенное варенье... И зама, и лето. А что за осень! Палый кленовый лист поднимает тонкая рука в тонкой перчатке. И музыка. И выше всяких похвал костюмы. И танцы, в которых нет ни одного мешковатого, даже на именинах Татьяны. Что уж говорить про столичные балы? Глядя на то, как изящно подпрыгивают мужчины всех возрастов, облачённые в мундиры, обтянутые белыми панталонами, веришь безоговорочно: да, именно так они и жили. Каждый вечер они жили именно так.

   "Шум, хохот, беготня, поклоны, галоп, мазурка, вальс, меж тем, между двух тёток, у колонны..." Меж тем спасибо отдельное создателям фильма за медведя. За то, что не осквернили Танин сон несносной компьютерной фигурой, которая и когтистую лапу вполне натурально подаст, и понесёт через снега в неизвестность. Вот этого не надо. А этого и не было. Медведя не было никакого. Зато остался Пушкин.

    Не покинуло и слово "классика". Несмотря на то, что герои фильма говорят прозой. Хорошей, отнюдь не оскорбляющей слух. Но ведь так и было. Это нам уже потом Пушкин всё стихами рассказал, а Ларины, Ленский, Онегин - все они просто люди, и общаются между собой как нормальные люди. Как мы. Как мы почти.

   А вот поэтические вставки, читаемые Владимиром Вдовиченковым, были местами небрежны. В стихах Ленского он падет стрелой не "пронзённый", а именно "пронзенный". И про осень тоже. Не "наступала" довольно скучная пора, а "приближалась". Ведь рифму убиваете. Всем одержимым это слышать очень больно и досадно. И когда Онегин называет уже два года  замужнюю Татьяну "княжной"... "Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю"? Но Пушкин имел ввиду совсем другое.

   Впрочем, Виктор Добронравов в роли Онегина хорош. И все остальные, вплоть до второго плана соседки Скотининой. Кто-то скажет: возрастные они уж очень (кроме разве что "старушки Лариной"). Но я верю и увальню этому Ленскому, и похожей на счастливую матрёшку Ольге. И даже мужу её улану, у которого на лице написано, что он улан, и ничего сверх того. И Татьяне я верю тоже, и верю её письму. Кто сейчас помнит, сколько лет статуе Зевса или Афины? Они - вечный мрамор, потому что они созданы. И вечная в них загадка. Вечный не ответ на вопрос.

   Почему, ну почему Онегин выстрелил? Ведь он же не хотел.