Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

понедельник, 28 сентября 2015 г.

Любовь к новому и старому

   К странице № 43 я уже окончательно вошла во вкус, поэтому читала с большим выражением:
 - Не волнуйтесь, тётя Оля и дядя Коля, я знаю, как надо поступить, чтобы вы не остались без калош. Я возьму все Лёлины и Минькины игрушки, продам их тряпичнику, и на вырученные деньги мы приобретём вам новые калоши.
 - Все?! - вскрикнул Игорян, который до этой минуты молча слушал со всем вниманием. - Все до единой?
   На лице Игоряна были написаны в основном два чувства: жалость к сурово наказанным брату с сестрой и одновременно - облегчение, что его-то собственные игрушки в полной безопасности. Никакой тряпичник не придёт и не заберёт домик Кроша, тщательно собранный по схеме.
    На месте останется и вертолёт, и все динозавры. И только вчера построенный из конструктора агрегат по переработке старых вещей в новые (только бы про это устройство тряпичник случайно не прознал!).
Потом появилось третье чувство, более сложное.
 - Знаешь, что мне больше всего нравится в этой книге? - спросил Игорян.
Вот правильно. Не пассивным слушателем надо быть, не механическим поглотителем информации. Думать нужно, чувствовать, задавать вопросы...
 - Мне больше всего нравится, что эта книга новая. А то ты мне давно одни только старые читаешь.
   Это правда. Так получилось, что несколько старых подряд. "Винни-Пуха", например, я специально выбрала того самого, 1978 года издания. Счастливо купленного однажды моими родителями за 95 копеек.
   С подробной картой на форзаце, с отсутствующими первыми тремя главами, с неумело подклеенными страницами. Любимого, и потому сильно потёртого.
   С волшебными иллюстрациями Б. Диодорова. Чёрно-белыми. Которые мы с братом "подправили" с помощью цветных карандашей. "Улучшили" криво и старательно. От души.
Так до сих пор и сохранилось. И странные письмена зелёным фломастером на полях.
   Но Игорян рассмотрел сквозь наше неумелое творчество прекрасную графику. "Винни-Пух очень милый", - сказал он, и долго не разрешал перелистнуть страницу.
   В любимые герои, однако, избрал Тигру. Смеялся, услышав словосочетание "Родные и Знакомые Кролика". Азартно просил: "Дальше!"
   Книга была прочитана за несколько вечеров. Иллюстрации второго художника, Г. Калиновского - туманные, мягкие - сохранились в неприкосновенности, потому что сразу были цветными.
   Для Игоряна это был им лично открытый Северный полюс. А я с удовольствием прошлась ещё раз по знакомым заповедным местам.
 - Что делает Кристофер Робин по утрам? Он учится. Он получает образование. Он обалдевает - по-моему, он употребил именно это слово, но, может быть, я и заблуждаюсь, - он обалдевает знаниями. В меру своих скромных сил я также - если я правильно усвоил это слово - обал... делаю то же, что и он.
 - Помогите, помогите! - закричал он.
 - Ягуляры - они всегда так, - сказал Пух, довольный, что может блеснуть своими познаниями. - Они кричат: "Помогите, помогите", а когда вы посмотрите вверх - бросаются на вас.
 - Пух!.. - закричал Пятачок, дрожа от волнения. - Ты разве знаешь дорогу?
 - Нет, -сказал Пух, - но у меня в буфете стоит двенадцать горшков с мёдом, и они уже очень давно зовут меня. Я не мог как следует их расслышать, потому что Кролик всё время тараторил, но если все, кроме этих двенадцати горшков, будут молчать, то я думаю, Пятачок, я узнаю, откуда они меня зовут. Идём!
 - Ну, если уж всё тебе сказать, тут написано полностью так: "Поздравляю с днём рождения, желаю всего-всего хорошего. Твой Пух." Я не посчиталась с расходом графита.
 - Чего? - спросил Пух.
 - Тут одного карандаша сколько пошло! - пояснила Сова.
 - Пух, обещай, что ты меня никогда-никогда не забудешь. Никогда-никогда! Даже когда мне будет сто лет.
Пух немного подумал.
 - А сколько тогда мне будет?
 - Девяносто девять.
Пух кивнул.
 - Обещаю, - сказал он.
А "Карлсон" был ещё старше, 1968 года.
   С рисунками Илун Викланд, абсолютно совпадающими по стилю с текстом: "В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живёт самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон."
   Игорян с нетерпением ждал, когда снова будет про приведение. И даже третью часть, которая всегда казалась мне тяжеловатой и наименее удачной, прослушал с величайшим вниманием.
"Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво поглядел на неё в щёлочку между пальцами.
 - Нет, ничего, глядеть можно, но только осторожно, - сказал он. - Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдёт, могу и поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!" 

 - Что же, тебе не читать теперь старых книг? "Винни-Пуха" не будем больше перечитывать? "Карлсона"?
 -  Будем! Читать! - поспешно ответил Игорян.
 - Но ты говоришь, что тебе новые книги больше нравятся.
Игорян задумался. Нет, не пассивным слушателем надо быть, не механическим поглотителям информации. Думать нужно, чувствовать, задавать вопросы...
 - И старые тоже. Я решил: мне нравятся новые и старые. Все.
   Ну вот, прямо от сердца отлегло. У меня на примете как раз есть ещё одна. Очень любимая в детстве, очень потрёпанная. Она, кажется, не переиздавалась с тех пор ни разу. С прекрасными иллюстрациями.









10 комментариев:

  1. Здравствуйте, Ирина!
    Ох и жуткие истории у Михаила Зощенко! С детского сада вспоминаю с дрожью. Сначала пугает чудовищность преступления, потом добивает не менее чудовищным наказанием. А вдруг сейчас мама захлопнет книгу и скажет: "Сейчас мы твои игрушки продадим"! Ведь тоже было за что. Хорошо, что такие ужасы были только в книгах...
    Поэтому в раннем детстве я любил слушать только рассказы Виталия Бианки. Он не рвал душу, как весь этот сонм "детских" писателей.

    ОтветитьУдалить
  2. Здравствуйте, Анатолий!
    Я впервые услышала рассказы Зощенко в передаче "Будильник". В роли папы и Миньки был великолепный Юрий Богатырёв. До сих пор картинка перед глазами: "И тогда в комнату вошёл папа и сказал!" Это было сделано с таким вкусом и юмором, что папа не казался такой уж страшной фигурой. Скорее, комичной. И странной. За проданную тряпичнику галошу лишил своих детей мороженого на два года. А когда сын признался, что получил в гимназии единицу, подарил ему за честный поступок фотографический аппаратик.
    Мама тоже от папы не отстаёт. То подхватывает сына на руки и кричит гостям: "Вы не смеете так говорить про моего мальчика! Лучше совсем уходите со своим золотушным ребёнком!" А Лёлю грозится поставить носом в угол за то, что съела пастилку с новогодней ёлки раньше времени.
    Меня в детстве гораздо больше пугал Л. Н. Толстой. "Косточка", "Выстрел", "Девочка и грибы"...

    ОтветитьУдалить
  3. Они как будто сговорились! Из Толстого помню, как мне читали "Льва и собачку". Почти весь рассказ происходили совершенно непонятные (и от того ещё более страшные) вещи. Берут за вход в зоопарк плату собаками и кошками (представлял, что отдавали своего кота или собаку, это было непостижимо). К тому же, зверей не кормят котами и собаками, я это знал уже тогда. Поэтому не был тронут тем, что лев собачку не съел, это было нормально, львы не едят собак. Но сам этот зоопарк - настолько гнетущее место, что только и ждёшь всяких бед. Кошмар следует за кошмаром, хорошо что рассказ короткий.
    А про эти три рассказа даже никогда не слышал. Сейчас специально прочитал. Если бы не знал, что это Лев Николаевич, подумал бы, что это какой-то Урфин Джус писал. Которому нравится, когда дети пугаются и плачут :)) У того - страшные игрушки, а у этого - страшные рассказы.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Ирина!
      Анатолий!
      "Лев и собачка" - душераздирающий литературный образчик. Толстой и дети - мало совместимое понятие.
      И Зощенко - недетский писатель.
      Хорошо, что 21 век склоняется больше к методу пряника в воспитании детей, нежели кнута.

      Удалить
    2. Ольга, Толстой начал творить для детей ближе к концу жизни, когда у него начались серьёзные нелады в отношениях с собой и окружающей действительностью. А Зощенко так и вовсе был чёрным меланхоликом.
      И это очень чувствуется.
      А дети предпочитают солнце.

      Удалить
    3. Как в старом кино про новые приключения Кота к сапогах шут принцессе читал на сон грядущий: "Чудовище вида ужасного схватило ребёнка несчастного..." Рассказы Толстого, по-моему, до сих пор красуются в учебниках для начальной школы. "Прыжок" точно был в дочкином "Литературном чтении". Но и кроме них есть что вспомнить: барон Мюнхаузен выворачивает волка наизнанку (удачная охота); тётя Полли тычет горящей головнёй в Тома Сойера, чтобы избавить его от больного зуба (а если бы мальчик не откинулся назад?); дедушка засёк розгами до потери сознания Алёшу Пешкова за испорченную скатерть... Правда, сейчас это всё гораздо больше шокирует, чем в детстве.

      Удалить
  4. Ирина, у меня на полке тоже стоит потрепанная книга о Карлсоне с графическими иллюстрациями Викланд. И мы так и не купили нового красочного. Сын сказал, что старый лучше)))
    И Винни-Пуха с цветными иллюстрациями я купила уже себе))) Старая книжка была из детства, где я собственноручно раскрашивала иллюстрации. И это почему-то приводило моего сына в дикий восторг. Старые любимые книги обладают доброй энергетикой.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Ольга, я иногда захожу в букинистические отделы именно за детскими книгами. И если удаётся отыскать старую знакомую, которую когда-то брала в библиотеке, радостно покупаю. Многие современные переиздания и в подмётки не годятся своим предшественникам, главным образом, из-за иллюстраций. И энергетика у них не та, это факт.
      А что-то так никогда и не будет переиздано. Недавно прочитали с Игоряном "Мишин самоцвет" Льва Токмакова, в детстве просто обожала эту книгу. Сейчас найти в магазинах такую нереально. Или "Поездку к солнцу" Бориса Костюковского. Сказки сибирского писателя Юрия Магалифа тоже бесполезно искать. Радуюсь, что экземпляр 1982 года стоит у нас на полке.

      Удалить
  5. "Косточка" Л.Толстого всех пугала.
    Жаль, нет функции добавить фотографию в комментарий. У нас тоже есть кое-что из старенького.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Меня до сих пор ужасает эта крохоборствующая мама, которая пересчитывает сливы. И папа, грозящий ребёнку смертью. Неужели граф Толстой воспитывал точно так же всех своих многочисленных детей?
      Правда, жаль, что нет функции. Я очень люблю старые иллюстрации.

      Удалить