Новосибирск, детство в СССР, Пушкин, студенты, филологи, путешествие в Крым, школа, литература,праздники, личность, Сибирь, воспоминания

О литературе и жизни - со вкусом

Блог Ирины Васильевой из Новосибирска

пятница, 17 октября 2014 г.

Метро

 
   Однажды мне попалась на глаза фотография: станция кольцевой линии московского метрополитена (не помню, какая именно) в час пик. И теперь я приблизительно знаю, как выглядит ад.
   Глубоко-глубоко под землёй, плечом к плечу стоят люди с нехорошими лицами. Несколько раз в минуту лязгающее чудовище большими порциями увозит их в неведомое. Механический Голос откуда-то сверху даёт указания. Человеческая масса разбухает, как тесто в квашне, чудовище трудится, выбиваясь из сил. По кольцу, по кольцу, без конца. Куда потом деваются все эти люди? Кто знает?
   Новосибирский ад по сравнению со столичным почти безлюден. Архаичные жетоны на входе, один-единственный поезд раз в 3-4 минуты, да и неглубоко у нас. Такая региональная преисподняя, близко лежащая к земной поверхности. Но и тут и там я одинаково боюсь, что меня зажмёт турникетом, что я не успею вовремя сойти с эскалатора и он утянет мою ногу к себе. Я никогда не захожу за ограничительную черту: а вдруг со спины подкрадётся он, тёмный дух этого места, выбравший меня, и спихнёт на рельсы именно в тот момент, когда из туннеля выскочит поезд. А рельсы-то под напряжением, так сказал Голос, и черно там, и холодно, и пахнет нездешним.
   В нашем метро люди в основном маются. Сначала ожиданием, особенно в вечерние часы, по 10 минут и дольше. Зачем-то заглядывают во мрак, хотя, когда будет нужно, Голос предупредит: "Пребывает электропоезд на второй путь." Потом маются дорогой. Со спутником не поговоришь (грохот), в окно не посмотришь (темень). Не читать же, в самом деле! Сидят с бессмысленными и напряжёнными лицами, ждут своей станции. Рыскают глазами по рекламе или закатывают их под потолок - там прикручены мониторы с погодой и астрологическим прогнозом. Говорю же, адское место. Светлый разум разве додумается до такого?
   Раньше одержимые маетой пассажиры развлекались тем, что отскребали в слове "прислоняться", начертанном на дверях, первые три буквы. Не успел сам - передай эстафету другому. Выходило "не слоняться". Нет, нет, мы не будем слоняться, клянёмся! Нам бы добраться поскорей до своей станции, нам бы вырваться отсюда творить добро, тем более что монитор показал: у Водолеев (Раков и Тельцов) сегодня очень благоприятный день для проведения финансовых операций, и возможна судьбоносная встреча.
   Теперь все дверные надписи заклеили каким-то прозрачным пластиком, не прискребёшься.
Маются, маются люди в вагонах метро, и никак не просмотреть им ленту новостей в социальных сетях...
"Осторожно, двери закрываются!"
   Одно время в вагонах новосибирского метро расклеивали большие листы с отпечатанными на них стихами русских поэтов. Так, наверное, думали просветить, привить вкус, повысить уровень. Лязгаешь, маешься, но уже не один, а в компании с "Я вас любил, любовь ещё быть может." Я сама видела Пушкина, распятого между чёрным окном и страшной раздвижной дверью. Адская идея в адском месте. Минус на минус дал плюс: поэтов очень скоро убрали. Не прижилось как-то.
   Я не люблю метро. Мне кажется, что оно хочет сцапать, отхватить тёплого и живого.Оно идеально для этого приспособлено.
   Однажды, будучи студенткой второго, кажется, курса, я в компании трёх подруг возвращалась домой с лекций. Втиснулись мы последними, чтобы в середине вагона на поручнях не висеть. Двери захлопнулись, поехали. И тут выяснилось, что капюшон моей дублёнки защемило. Мне кажется, что в кабине машиниста должна быть какая-нибудь мигалка, подсказывающая, что двери закрыты неплотно. Но мы поехали. Впрочем, дело происходило в девяностые годы, мигалка могла сломаться, её могли украсть или по бартеру на что-нибудь поменять.
   Три подруги как одна бросились мне на помощь. Но шесть слабых филологических рук не смогли спасти мой капюшон. "Да ладно, девочки, - говорю тогда я. - Сейчас будет остановка, двери и откроются." А ещё через секунду до меня дошло: не откроются. То есть откроются, только с другой стороны. Станция "Речной вокзал", на которой мы сели - единственная с правой платформой на всей линии. Дверь будет открываться слева до тех пор, пока я не окажусь на конечной, где буду считаться лицом, не освободившим вагон, и мне придётся вступить в контакт с работниками метрополитена. От одной этой мысли я пришла в ужас.   Самое интересное, что никто из нас даже не вспомнил о кнопке "Связь с машинистом". Но я ещё раз повторю: дело было в девяностых, кнопка могла не работать и далее по списку.
   И в этот момент моего отчаяния стоящий рядом незнакомый парень без лишних слов берёт капюшон в руку и одним резким движением выдирает его из дверного плена. Спаситель!
"Спасибо!" "Не за что!" Поулыбались, на том эпизод и закончился.
   Моя дублёнка не пострадала. Крепкая такая была. Когда покупали, нам сказали, что польская. Очень может быть. Хотя кто знает. Повторю в третий раз: дело было в середине девяностых.


Комментариев нет:

Отправить комментарий