Гриб груздь

   Ночью выпал такой большой снег, что как будто он не первый и робкий, а не меньше чем двадцать седьмой и очень уверенный в себе. Снег со стажем, из второй половины декабря, для людей уже привычных. Освоивших и особый, зимний шаг, и длинный шарф. Всерьёз и надолго настроенных на время года, от которого никуда не денешься. Никто ещё не смог никуда деться от времени. 

   "До чего же толстый выпал снег", - подумает автор первого утреннего следа, погружая в скрипящее крахмальное белое свой ботинок. Как будто оттиснет именную печать. Ведь уже доказано, что самые родные человеку ботинки со временем приобретают уникальный узор на подошве. Единственный в мире, как отпечатки пальцев.

   Большой снег, грузный. В именных и фамильных следах, в оптимально проложенных из пункта А в пункт Б тропах.

Но и он тоже растает.

   Даже в лесу снег как-то дружно, массово истончится, незаметно сойдёт на нет. И краски ещё совсем не поздней осени проявятся солнцем как на картинке "раскрась водой". Яркий, водяной окружит человека мир - с неистовыми розовыми цветами неизвестной породы, с известнейшей калиной, с одиноко повисшей между небом и землёй ранеткой, после заморозков уже и съедобной.

   Но разве можно откусывать, хоть и небольшие, куски от этого дня, похожего на усердно, до скрипа промытого окно? Ни в коем случае. А вот воздух пить - сколько угодно. С привкусом недавно ушедшего снега и хрустящими, как льдинки, словами. Например, "гриб груздь"

   А он тут как тут, со всем семейством. У груздей до сих пор сохранился родо-племенной уклад жизни. Всей роднёй встанут они прямо у тропинки, с полным набором информации в шляпке, похожей на фарфоровую чашку: здесь и пучок сосновых иголок, нити зелёной ещё травы, сбоку палый сухой лист. И бывший первый снег, глубина которого оказалась ровно с клюв какого-нибудь голубя или воробья.