Взгляды самых верхних этажей для прохожего неуловимы. Те глаза смотрят только вдаль: на вид города, на большую реку или просто в небо. Поздним вечером и ночью самые запоздалые окна светятся высоко, как будто сны поднимаются от земли, как испарения, и самые крепкие, самые причудливые достаются жителям нижних этажей. Сны верхних легки, мимолётны, их легко спугнуть будильником и чашкой кофе.
В то время как сны нижних могут продлиться напролёт всю зиму. Пока в неизбежном, как семь утра, мае не придёт время открывать шторы. И даже совсем их снимать, осторожно нести комом до стиральной машины. Нетерпеливо ждать, поёживаясь от резкого, безжалостного неуюта. Скорее бы пропищало. И сразу прицепить на место, и сами разгладятся. И свежестью ударит от них.
Мои любимые нижние этажи! Старые, доверчивые души города. Всё расскажут о себе, бесхитростно и без утайки; у кого там в глубине жарится на испытанном чугуне картошечка; кто затеял, по случаю больших выходных, рукодельные пирожки; и уж непременно вырвется через открытую форточку на волю и пойдёт гулять по двору борщевой царь-аромат, умелый и надёжный, с которым выросло уже несколько поколений.
Иное окно будет мыто здесь и сейчас. И будет скрипеть стекло, будет течь вода. Где-то обязательно слушают музыку. Гораздо реже - играют, до предела усиливая неповторимость каждого мгновения, непостижимую тайну каждого окна.
Вон там абажур над столом именно оранжевого цвета, как в кино, и с бахромой. Там рассада удалась столь густейшая, что даст рекордный урожай и за Полярным кругом. А кто-то снежинок с оленями решил не трогать. Смысл? Всё равно скоро Новый год. И очень сильно кто-то творческий выставил на подоконник большого серого нестандартно осмысленного слона.
Многие окна хранят за своим стеклом неподвижного, но внимательного кота. А самый чёрный растянется в настоящей, деревянной форточке, как будто на границе двух миров - нашего и заоконного. Он точно знает, что лично его окно существует на свете не для того, чтобы просто пропускать свет.