Под шубой

   Даже в Сибири человек в шубе относится в наши дни к редкому, исчезающему виду. Что касается человека под шубой, таковой может ещё встретиться где-нибудь на таёжной заимке, дремлющий под тулупом на крепком дощатом топчане. Но тот единичный экземпляр лишь подтвердит, что шубы в обиходе сибирского человечества резко пошли на спад.

   Зато селёдка ещё держится. И даже крепчает. Особенно в те дни года, что покороче. И в ближайшие 24 часа снег не прекратится.

   Обостряется в это время тот орган чувств, который не обозначен цифрой в учебнике анатомии. Чутко и безошибочно уловит он в магазине еле слышный, но настойчивый селёдочный зов.

А вот и она сама!

   "Сельдь тихоокеанская слабосолёная непотрошёная". Осталась на полке одна-одинёшенька - значит, зов был услышан многими. Прямо сирена, а не сельдь. Вот "Скумбрия обезглавленная" так не может. Ну, а форель с лососем только зря голос сорвут.

   Всем нам селёдка общий предок. Она и в руку легла как родная. Как незыблемая основа, фундамент великого салата. Самого главного салата коротких дней и суточных снегов.

   Оставим в стороне метафизические споры: кто идёт первым слоем - картошка или селёдка. Кто бы ни шёл, триада, которую они образуют с луком, непоколебима. Не одна личность нашла в ней однажды твёрдую опору и жизненный смысл.

   Лёгкие яичные облака заклубятся над тройной неразлучной твердью. Встанет первая часть радуги - та, к которой каждый охотник. Да, именно каждый. Хватило бы только сил выдержать приличное время. Лучше всего ночь. Но кто же столько вытерпит? Ни один человек на свете. Даже тот единственный, который дремлет под тулупом где-нибудь на таёжной заимке.